Написанное остается

Ш у п е н я. Они так увлеклись судом, что забыли, чье это Добринево. А оно же наше, Добринево это самое! И защищать его — наша с вами обязанность, каким бы оно вам ни показалось. И ваше дело — защищать порядки, а не…

З у б р и ч. Те порядки, Федор Фомич, которые суд обнаружил в Добриневе, не защищать надо. Их надо разоблачать. С ними надо бороться всеми доступными средствами!

Д р о б ы ш. Дозволенными средствами!

Ш у п е н я. И вы не забывайтесь!

М а н а е в а. Разрешите, Георгий Максимович?!. (Встает.)

Н о в и ц к и й. Прошу.

М а н а е в а. Я приехала в Добринево за день до суда и очень жалею, что приехала так поздно…

IX

Крестьянская изба. На кровати лежит  А л е н а. Здесь же, рядом, сидят  Т р у б ч а к, М и х а л и н а, У л ь я н а  и  М а н а е в а. Михалина сматывает нитки в клубок. Манаева держит моток. Идет доверительный, неторопливый разговор. Ульяна вроде бы не слышит их. Она во всем черном.

М и х а л и н а. А следствие-то, ци чуете, все идет, а нас все допрашивают, а в газете — откуда ей только знать! — убивца Михасек — и все тут. Как написала газета — у меня, ци чуете, душа и оборвалась. Я себе и подумала: теперь уже все, теперь не откопаешься!..

М а н а е в а. Но газета могла и ошибиться!..

М и х а л и н а. Не, рыбочка, газета никогда не ошибается. Это же, ци чуете, не то что кто-то на кого-то от руки по злу написал. Это же, ци чуете, печатными буквами и на весь свет. Кто же вам теперь от напечатанного отступится? Ага… Газета каждый день пишет и все обещает, что продолжение еще будет, а люди иное говорят…

М а н а е в а. А что люди говорят?

М и х а л и н а. А как же? Приходит, ци чуете, Кузьма в больницу, с Аленкой я там сидела, и говорит: «Не верь ты, говорит, кума, этой газете, пишет какой-то дурень…»

У л ь я н а (как бы сама себе). Иду вечером с кладбища, а навстречу Закружный… Поравнялся. «Привет, говорит, Ульяна, — а сам уже еле на ногах держится. — Поминки, спрашивает, будешь справлять?» Подсчитал, что сорок дней скоро, как Степку похоронили… Не поганцы же мы какие, говорю, христиане, слава богу, справим… Что же мне еще, как не поминки справлять теперь?.. «Экстру», советует, не бери — и дорогая, и глотку дерет… Лучше, говорит, самогона вытисни… Из зерна, хлебный — он мягче…»

М и х а л и н а. Чтоб вас, ци чуете, удушье тиснуло. А ни смерть им, а ни тюрьма не страшна. А ни ума, а ни сраму…

У л ь я н а (о своем). У меня клубок под самую глотку подпер — не проглотить. Гляжу ему в пьяные бельма — то ли плюнуть, то ли отвернуться, — а он мне говорит, вроде бы у «Экстры» градус не тот и что где-то за границей атомную водку изобрели, а наши вроде бы еще до этого не доперли… А потом захохотал как-то дико и к магазину опять потянулся…

М и х а л и н а. Как Степку схоронили, за траурный стол собралися, так некоторые, ци чуете, — может, и грех рассказывать, — набрались той водки, как свиньи браги, срам кому признаться. А до чего же, ци чуете, это пьянство людей доведет? Один одному «здравствуй» без пол-литра не скажет. А банкеты, ци чуете, эти? У нас себе пьют, как доведется, а в городе, ци чуете, так все банкеты…

Входит  К р и н и ц а.

А родненький ты наш!.. Мы же тебя как бога ждем. (На Манаеву.) И молодицу вот председатель привел. Ей в школе сказали, что ты за Мишу нашего к прокурору пошел… Так вот мы сидим, клубочки мотаем… А что ж ты принес нам, наставничек?! Говори уже все сразу!..

К р и н и ц а. Не знаю… Просто не знаю, что вам сказать…

М и х а л и н а. Что хочешь, только правду!

К р и н и ц а. Не знаю я правды!.. У меня такое ощущение, что никто не знает правды…

М и х а л и н а. А газета?

К р и н и ц а. Газета?.. (Смотрит на Манаеву.)

М а н а е в а (после паузы). Газета тоже не знает правды…

М и х а л и н а (радостно). Не знает! Чтоб мне не дожить, как не знает!

К р и н и ц а. Прокурор говорит, будет просить десять лет тюрьмы… для Михася.

М и х а л и н а. Господи милосердный!

К р и н и ц а. Адвокат утверждает, что не видит вины Михася. А судья до суда сказать ничего не может.

М и х а л и н а (в отчаянии). Что теперь ходить?! Что теперь гадать?!

К р и н и ц а (на Алену). Как она?..

М и х а л и н а. А ни на крупицу, а ни на маковое зернышко не видит. Застлался ей свет чернотою темною. Вчера, ци чуете, доктор был из города. Бывает, говорит, что проходит и зрение возвращается, а бывает, ци чуете, что и нет. (Плачет.) А где же оно пройдет, если второй месяц, бедная, дорожки перед собой не видит. А если, ци чуете, говорит, его засудят, то и мне, мол, не жить, говорит… С самого утра вас ожидала, а теперь вот уснула.

А л е н а (тихо, но выразительно). Я не сплю, мама…