Написанное остается

Ш у п е н я (не понимает). Как… не совпадают?!

Долгая неприятная пауза.

Т р у б ч а к. Разрешите, Георгий Максимович… поскольку мои тоже не совсем совпадают…

Н о в и ц к и й. Прошу…

Т р у б ч а к (вынимает из кармана блокнот и зачитывает). «Объяснительная записка. На ликвидацию повреждения линии я не мог выйти, так как был исключительно сильно выпимши. А по правилам техники безопасности сильно пьяному выходить на ремонт линии не разрешается. Монтер Килбас В. В.» Или вот это: «Я, наладчик Цвиркун К. И., не выходил на работу на протяжении семи дней, так как одиннадцатого пил весь день в связи с прогнозом погоды, а двенадцатого перед рассветом решил опохмелиться. Налил сто пятьдесят и залпом выпил. А это оказались не «чернила», а антикомарин. Прошу оплатить бюллетень и принять во внимание крепость антикомарина».

Ш у п е н я. Ну и что?

Т р у б ч а к. Ничего. Посмешить хотел. Люблю юмор.

Д р о б ы ш. Но надо совсем лишиться юмора, чтобы агитировать за «сухой закон».

Т р у б ч а к. Я обеими руками подписался бы под «сухим законом», если бы знал, что поможет. Так ведь не поможет!

З у б р и ч. У нас есть закон, и я не сказала бы, что он очень мягкий, но как мы его исполняем? Как мы им руководствуемся?

Ш у п е н я. Теперь мы будем руководствоваться вашими частными определениями…

Б о р о в и к. А почему бы и нет?

Р а з м ы с л о в и ч. Георгий Максимович, разрешите внести ясность. Ex ipso fonte bibere, чтобы, как говорится, испить из самого источника.

Н о в и ц к и й. Давайте! Кажется, нам как раз не хватает ясности, источника и… латыни…

Р а з м ы с л о в и ч. Показательный процесс над Михаилом Добриневским было решено провести в районном Доме культуры.

Б о р о в и к. Планировалось посадить в зале актив, выделить общественных обвинителей.

Р а з м ы с л о в и ч. Одним словом, хотелось подать все как следует, чтобы вызвать соответствующий резонанс в массах. Естественно, после согласования с Дробышем к делу были подключены газета, местный радиоузел, создана определенная атмосфера…

М а н а е в а. Извините, что перебиваю, но газете не следовало создавать атмосферу, я уже не говорю о радиоузле!.. Как автор и редактор я подвела газету. И в эту минуту я еще не знаю, в какой форме принести извинения суду, чтобы они были им приняты. И я боюсь, как бы мы сегодня не допустили новой ошибки — на этот раз в отношении судьи Зубрич.

Д р о б ы ш. Вот это новость!

Ш у п е н я. Сама пришла к таким выводам или помог кто?

М а н а е в а. Помог!.. Помог учитель! Мой учитель Владимир Михайлович Криница…

IV

Кабинет редактора районной газеты. М а н а е в а  стоит у стола, взволнованно курит. К р и н и ц а  ходит по кабинету.

К р и н и ц а. Еще не было суда, еще не окончилось следствие, а ты, Ольга, своей статьей убедила тысячи людей, что Михась убийца, что он получит свое… А свое ли?.. А вдруг он получит чужое? А может быть, ничьей вины нет в том, что один молодой человек оказался убитым, а другой, такой же юный, убийцей? Или, может быть, ты думаешь, людям достаточно твоей статьи в районке, где ты все разложила по полочкам и где, к сожалению, одной тебе все ясно и понятно на сто лет вперед? Тому ли я учил тебя, Ольга Манаева? А если учил, то почему я тебя не понимаю?

М а н а е в а. Я тоже вас не понимаю.

К р и н и ц а. Выходит, что не понимаешь!.. В школе, помню, ты понятливая была. Правда, ты и сегодня все схватываешь на лету. (Достает из кармана газету, садится, читает.) «Напротив следователя сидел убийца, и это было написано на его лице: узкий лоб, стриженая голова…» (Прервал чтение.) Кстати, его никто не стриг. (Продолжает читать.) «…Бегающие злые глазки. Такой может пойти на любое преступление. Только неотвратимость суровой расплаты делала его теперь трусливым, покорным и достойным сожаления…» (Складывая газету, иронично.) Какая глубина! Какой психологизм! Какое тонкое проникновение в тайны души человеческой! Нет, это не ты, Ольга Манаева. Это Федор Достоевский! Это сам Чезаре Ломброзо со своей теорией врожденной преступности!

М а н а е в а. Элемент литературщины не отрицаю, но…

К р и н и ц а. Что «но»?..

М а н а е в а. Но в принципе все правильно…

К р и н и ц а (после длительной паузы, сам себе). В принципе… Какое емкое, вместительное, спасительное понятие. В принципе все хорошо… В принципе все согласны… В принципе никто не возражает… А когда я рекомендовал тебя в партию, Ольга Манаева, ты мне казалась интересным человеком. Не в принципе интересным. В принципе ты могла бы быть и беспартийной…

М а н а е в а. Вы хотите сказать, Владимир Михайлович…