Написанные в истории. Письма, изменившие мир

Я не был таким в твоем возрасте, но ведь и рос я в ином обществе, где человек был врагом человека. У тебя преимущество — жить в другую эпоху и надо быть достойной ее.

Не забывай заходить домой и следить, как идут дела у других детей, советовать им, чтобы они хорошо учились и вели себя. Особенно это относится к Алейдите, которая очень слушается тебя как старшую сестру.

Ладно, старушка, еще раз счастливого тебе дня рождения. Обними маму и Джину и прими мое большущее и крепчайшее объятие на все то время, пока мы не увидимся.

Твой папа.

Последнее письмо Че Гевары родителям

Весна 1965

Дорогие старики,

я еще раз ощущаю своими пятками ребра Росинанта, снова пускаюсь в путь со своим щитом на руке. Почти десять лет назад я написал вам другое прощальное письмо. Помнится, я жаловался тогда на то, что не стал ни лучшим солдатом, ни лучшим врачом; последнее уже меня не волнует, а солдат я не такой уж плохой.

По сути, ничто не изменилось, кроме того, что стал я куда более сознательным, мой марксизм укоренился и очистился. Я верю в вооруженную борьбу как единственное решение для народов, борющихся за свое освобождение, и действую соответственно своим убеждениям. Многие назовут меня авантюристом, им я и являюсь, только авантюристом особого типа — и из тех, кто ставит на кон свою шкуру, чтобы утвердить то, во что верят.

Может быть, эта попытка станет последней. Я не ищу конца, но он — в пределах логического расчета возможностей. Если так и случится — это мое прощальное объятие.

Я очень любил вас, только не умел выразить свою нежность, я крайне жёсток в своих поступках и думаю, что иногда вы меня не понимали. Да, понять меня было нелегко, но хотя бы сегодня — поверьте мне.

Теперь воля, которую я шлифовал с наслаждением творца, послужит опорой слабым ногам и усталым легким. Я сделаю это.

Вспоминайте иногда этого скромного кондотьера XX века. Целую Селию, Роберто, Хуана Мартина[157] и Патотина, Беатрис, всех.

Вас крепко обнимает блудный и нераскаявшийся сын

Эрнесто.

По делу, но страстно

Когда мы встречаем словосочетание «деловое письмо», сразу представляем какую-то засушенную бюрократами форму, которую надо заполнить, или штраф за неправильную парковку, или требование поставить продукцию согласно ранее подписанному договору. На самом деле деловые письма бывают и очень живыми, личными, в них иногда даже ярче обычного проявляется автор или адресат.

Некоторые деловые письма становятся настоящими художественными произведениями. Например, письмо царя Ивана Грозного английской королеве Елизавете I по праву считается шедевром русской средневековой литературы. Письмо германскому императору атамана Петра Краснова о признании самопровозглашенной республики или полные слез и горя письма замечательного русского литератора Ивана Шмелева хотя были написаны в официальную инстанцию, несут в себе живые чувства и содержат целый пласт истории. Они говорят о событиях, изменивших судьбы многих людей вокруг, они повлияли на будущее русской литературы, подарив нам большие произведения. А удивительная история журнала «Европеец» и судьба замечательного русского философа, лидера славянофилов Ивана Киреевского?.. Это же настоящая драма, достойная пера Достоевского. Одним словом, деловые письма не всегда сухи и скучны. Иногда они очень живо рисуют нам портрет Человека.

Иван Грозный, мастер «грубианского» стиля. Послания английской королеве Елизавете I и переписка с князем Андреем Курбским

Царь Иван IV (Грозный) (1530–1584) был невероятно одаренным писателем и гимнографом. До нас дошли его письма шведскому королю Густаву I Вазе, императору Фердинанду I Габсбургу, шведскому королю Юхану III, польскому королю Стефану Баторию и другие. Все эти письма являются выдающимися памятниками древнерусской словесности. Дмитрий Сергеевич Лихачев писал: «Смелый новатор, изумительный мастер языка, то гневный, то лирически приподнятый (как, например, в своем завещании 1572 г.), мастер „грубианского“ стиля, всегда принципиальный, всегда „самодержец всея Руси“, пренебрегающий всякими литературными условностями ради единой цели — убедить своего читателя, воздействовать на него — таков Грозный в своих произведениях». Единственной женщиной, с которой переписывался царь, была королева Англии Елизавета I (1533–1603). В 1562–1570 и 1582–1584 гг. ей было отправлено 11 писем. Самое известное — от 24 октября 1570 г.