Написано кровью моего сердца

— Это как Ватикан? — спросил он Рэйчел. — Или больше похоже на дворец архиепископа?

Рэйчел фыркнула.

— Тебе он кажется похожим на дворец? — Она говорила спокойным тоном, но жилка под ухом билась часто.

— Скорее, на банк.

Рэйчел засмеялась, но тут же умолкла, глянув через плечо. Будто боялась, что кто-нибудь выйдет из дома и отругает ее за веселье.

— Что здесь делают? — полюбопытствовал Йен. — Это дом для больших собраний?

— Да. А еще здесь заключают сделки. На ежегодных собраниях рассматривают дела, имеющие отношение к… думаю, ты назвал бы это принципом, но мы зовем это верой и обычаем. Здесь хранятся книги, в которые записывают результаты очередного собрания. И вопросы. — Она внезапно улыбнулась, и у Йена сердце забилось чаще. — Думаю, тебе эти вопросы покажутся знакомыми — они похожи на те, о которых ты рассказывал, когда описывал испытание совести перед твоей исповедью.

— Вот как, — сказал Йен, но решил не развивать тему. Он не был на исповеди уже несколько лет, но его это не беспокоило — он считал, что еще недостаточно нагрешил. — А эти ваши вера и обычай говорят о том, что ты не должен присоединяться к Континентальной армии, даже если не будешь брать в руки оружие?

Он тут же пожалел о своем вопросе — сияние в глазах Рэйчел на миг угасло. Глубоко вздохнув, она посмотрела на него и сказала:

— Нет, это будет всего лишь мнением — официальным мнением. Прежде чем вынести решение, Друзья обсуждают все точки зрения. И не важно, будет это решение положительным или нет. — Перед последним словом она едва заметно запнулась, но Йен уловил заминку. Соломенная шляпка Рэйчел слегка съехала набок, и он вынул из нее булавку, поправил шляпку и воткнул булавку обратно.

— Если решение окажется не в нашу пользу и мы не сможем найти собрание, которое примет нас, малышка, то что мы тогда будем делать?

Рэйчел поджала губы, но посмотрела ему в глаза.

— Друзей женят не их собрания и не священники или пасторы. Друзья просто женятся друг на друге. И мы поженимся. — Она сглотнула. — Как-нибудь.

Пузырьки дурных предчувствий, что копились у него в животе все утро, начали всплывать, и Йен прикрыл ладонью рот, чтобы приглушить отрыжку. Когда он нервничал, ему кусок в рот не лез, и потому этим утром он не завтракал. Йен из вежливости немного отвернулся и вдруг заметил двоих человек, вышедших из-за угла.

— Глянь, там твой брат. И для квакера он слишком хорошо одет.

Дензил облачился в мундир солдата Континентальной армии. Квакер выглядел напряженным, будто охотничий пес, которому на шею повязали бант. Йен постарался не выказать удивления и просто кивнул будущему зятю. Невеста Денни подобной сдержанностью не обладала.

— Правда ведь, он красив? — воскликнула Дотти, отступив на шаг и любуясь Денни.

Дензил кашлянул и поправил очки. Он был аккуратен, не слишком высок, зато имел широкие плечи и сильные руки. Мундир ему шел, и Йен сказал об этом.

— Постараюсь, чтобы моя внешность не питала моего тщеславия, — чопорно заявил Дензил. — А ты, Йен, не собираешься стать солдатом?

Йен с улыбкой покачал головой:

— Не-а. Солдата из меня не выйдет, зато я неплохой разведчик.

Дензил посмотрел на его лицо, скользнул взглядом по татуированным точкам на скулах.

— Верю, что это так и есть. Разведчикам ведь не нужно убивать врагов? — Напряженные плечи Денни расслабились.

— Выбор остается за нами, — с непроницаемым выражением лица сказал Йен. — Можно убить, если вдруг захочется, — так, шутки ради, это не считается.

Дензил оторопело моргнул, но Рэйчел и Дотти засмеялись, и он неохотно улыбнулся.

Часы пробили десять.

— Ты что-то припозднился, Денни, — сказала Рэйчел. — Генри стало хуже?

Дензил и Дотти ходили попрощаться с Генри, братом Дотти, который выздоравливал после проведенной Клэр операции.

— Можно и так сказать, — ответила Дотти. — Но телесный недуг здесь ни при чем. — Ее глаза лукаво блеснули. — Он влюблен в Мерси Вудкок.

— В хозяйку дома? Ну, любовь ведь не опасна для жизни, верно? — подняв бровь, спросил Йен.

— Нет, если тебя зовут не Монтекки или Капулетти, — ответил Денни. — Мерси тоже любит Генри, хотя не знает, жив ее муж или нет.

— И пока она не узнает, что он мертв… — поведя плечиком, добавила Дотти.

— Или жив, — строго посмотрев на нее, сказал Денни. — Существует и такая вероятность.

— Она близка к нулю, — возразила Дотти. — Тетя… то есть Друг Клэр, лечила мужчину по имени Уолтер Вудкок, который был серьезно ранен под Тикондерогой. Он тогда чуть не умер, и его взяли в п… плен.

Она споткнулась на последнем слове, и Йен вдруг вспомнил, что ее старший брат Бенджамин — военнопленный.

Заметив, как омрачилось лицо Дотти, Дензил нежно взял ее за руку.

— Оба твои брата благополучно перенесут выпавшие на их долю испытания, — сказал он, ласково глядя на нее. — Как и мы, Доротея. Люди то и дело умирают, их едят черви… но они умирают не напрасно.

Дотти хмыкнула и с неохотной улыбкой произнесла:

— Тогда пойдем, нам ведь столько всего еще нужно сделать!

К удивлению Йена, Дензил кивнул, достал из-за пазухи документы и принялся подниматься по лестнице к двери дома собраний.