Напиши мне о галчонке. Записи на железнодорожных билетах

– Андрей, видимо, уехал с друзьями, и, похоже, вернется только к полуночи. Но, ежели, не вернется, то – не беда. Я смогу продержаться, в его хате, до утра. Есть печка, и небольшой запас дровишек.

Петро уходит, – я остаюсь один, в темной хате, с низким потолком и крошечными окошками, на подоконниках, которых, лежат высушенные травы, в виде каких-то инсталляций. В хате витает сильный запах глины, от которого, в темноте, возникает ощущение сырой ямы. Чтоб успокоить себя, я зажигаю свечу, и ставлю ее на обнаруженное пианино. В углу вижу сундук, засланный старым покрывалом; расписанные мелками стены, которые, слой за слоем, покрывались свежей глиной. «Магическими символами» испещрены все стены, которые похожи чем-то, на детские рисунки, на асфальте. Печь, занимающая треть комнаты, очевидно, служит поселенцу жестким ложем. Разложить огонь мне не удалось, поскольку я не обучен был растапливать печи без поддувала. Пугливое пламя не желало разгораться на сырых поленьях, которые отчаянно шипели, дымили и совсем не выделяли никакого тепла. Забрался в верхней одежде на холодную печь, укутавшись покрывалом (сняв его из деревянного сундука); достал наушники, вставил в телефон и попытался поймать хоть какую-нибудь, музыкальную радиоволну, – но все радиостанции молчали, отдалившись, от меня, змеиным шипением. Постарался уснуть, чтоб скорее скоротать долгую ночь – этот кошмар черной дыры, в которую превратилась вся хата. За окнами, в это время, стало совсем черно. Всеми фибрами, всем естеством, я почувствовал, что больше никогда – в обозримом будущем, – не поселюсь вдали от столицы. Захотелось, чтоб поскорее закончилась эта глупая ночь, когда я снова смогу спрятаться в каменных джунглях цивилизации. Страха не было никакого, – было ощущения бесконечной пустоты пространства!

В полночь меня разбудил гул подъезжающей машины. Послышались человеческие голоса, вспыхнул яркий электрический свет. Молодые заросшие люди приятной, одухотворенной внешности, заполнили собою все пространство избы. В тесной хате, они казались большой человеческой толпой (на самом деле, было только четверо: три парня и одна девушка).

Когда им навстречу, с печи, поднялся завернутый в кокон человек, кто-то из них озадачился вопросом:

– Кто такой, будете?

– Да, вот… Явился к вам, собственной персоной, чтоб выяснить… – Перечислил, спрашивающему, все свои пожелания. – Нашел, – говорю, – в Интернете ваше поселение, и решился на этот кратковременный, но дружественный визит.

Мои слова, похоже, нашли понимание в сердцах молодых людей; они смягчилась лицами.

– Потом разберемся, – сказал молодой человек, очевидно хозяин жилья. – Можете, пока, располагать нашей гостеприимностью.

Молодые люди, побродив по хате, полезли в подземелье, которое копал Андрей прямо под печью (вот почему, пространство вокруг его обиталища, было засыпано белым песком).

Скоро молодежь, на ночь глядя, отправилась в Киев.

Андрей, быстро растопив печку, – поскольку дрова уже к тому времени подсохли, да и опыт помогал ему, – согрел свое жилище (очаг, очевидно, сложил сам, как на душу легло).

– Утро вечера мудренее, – сказал Андрей. – Будем отдыхать. Мы только что приехали с Черкасской области. Там существуют такие же поселения. Это были мои друзья. Утром поговорим на эту тему, а сейчас – спать!

Утром, как только забрезжил свет в окошке, я поднялся, чтоб осмотреться основательно. Времени до одиннадцати часов, у меня было предостаточно. Я привык вставать по-деревенски очень рано: в пять, а то и в четыре часа. Сходил на соседнюю фазенду, все еще прицениваясь: представлял, как бы жил в ней, если бы мне ее продали.

Все заросло кругом, как в джунглях, настоящих, деревенских. Пахло талой водой, – и весной.

Я сходил с Андреем за водой, после чего он показывал мне свой огород, рассказывая, для чего служат, те, насыпные валы, на его огороде. В них оказывается, он прикапывал землею разный мусор, который будет служить компостом.

Мы просмотрели снятую, операторами СТБ программу об этом поселении. Это была работа профессионалов: чистая, контрастная. Чего не скажешь о его любительских съемках.

– Мое кино, пока что уступает им по качеству, – указал на очевидные факты, Андрей: – Но я, как мне кажется, на правильном пути.

В фильмах телевизионщиков, прежде всего, рассказывалось о том, как некий парень, получивший хорошее образование, бросил работу в Киеве, которая приносила баснословные прибыли, – миллионы! – и отправился жить в заброшенное село. Экстрасенсы, которые должны были узнать это, соревновались между собою, кто ближе всего приблизится к истине.

– Ну, не миллионы, – поправлял работников телевидения, поселенец, – это сильно сказано. Просто, хорошую работу, приносящую приличный доход, позволявшую мне безбедно проживать в столице. Я, впрочем, и здесь, через Интернет, занимаюсь маркетингом, помогая фирмам находить рынки сбыта. Это дает возможность, поддерживать какой-то уровень жизни. Молоко – стоит дешево; хлеб я, тоже, покупаю в магазинах.