Напиши мне

Каждый третий день в Соцсети был «по интересам»: Соцсеть отбирала представителей только противоположного пола для любого посетителя при условии, что два предыдущих он присутствовал в приложении более двух часов. Уловка организаторов, если учитывать, что за день жизни, ты платишь тремя. Обычный шанс встретить девушку среди «мужчин» равнялся где-то один к двадцати. Вчера мне невероятно везло в карты: подряд выпали четыре дамы, но, соответственно, в любви удача меня покинула.

Зазвонил телефон. Мама. Мы говорили по телефону раз в неделю. Прошлую неделю я пропустил, поэтому и сейчас брать трубку не хотелось. Вместо разговора я занялся заброшенными делами: подкрутил шурупы на табуретках и наточил ножи. На столе стояли новые, нераспечатанные тарелки. Вымыв, я поставил их в навесной шкаф. Смотрелось не так уж и плохо. Чтобы не бросать взгляды на телефон, я стал убираться.

В доме было чисто, но меня это не смущало: я вновь убрал в комнате и кухне – подмёл полы, переставил немногочисленные вещи местами, проветрил помещения и вытер пыль. Вся уборка заняла ужасно мало времени. Ощущение растерянности задавило тонной свободы.

Очень хотелось есть, но мне хотелось всё сделать правильно.

- Алло, мам, привет, - начал я с неохотой.

- Здравствуй, сынок. Ну, рассказывай, как дела? Не познакомился ещё ни с кем?

Острая боль привычного осуждения накатывала камнем извне и камнем изнутри – из памяти – желая прижать маленького меня с двух сторон. Мягкой стороной ладони я потёр висок. Через несколько секунд отпустило, и я продолжал слушать без искривлённого лица.

Мы говорили около часа. Сначала я чувствовал натянутость разговора, но «обменявшись любезностями», мы зацепились за души друг друга. Я не обманывал, не юлил, не оправдывался, и ей это нравилось. Это нравилось любой женщине любого возраста. Деньги у меня были и это её успокаивало. Это всё, что я мог рассказать, поэтому говорила, в основном, мама, а я участливо задавал вопросы. Ей очень нравилось, когда давали высказаться, проникаясь её проблемами и заботами. Это вообще нравится всем людям, независимо от возраста и пола. Главное – не давать им советов, и тогда они твои. И наоборот: если хочешь избавиться от кого-то – дай ему совет.

Она говорила об изменениях на работе, о плохих и хороших (люди всегда сначала говорят о плохих, наверное, считают их куда более важными) событиях в семье, о круге друзей, коллег, о здоровье, воспоминаниях и новостях, о вещах, которые меня никогда не интересовали, но из маминых уст я слушал их с неподдельным интересом, обсуждал с положительным рвением и весёлостью. По окончании разговора я словно насытился. Сегодня я смеялся, радовался, злословил, скучал и грустил. Положив на стол телефон, я упал на кровать, улыбнулся во всю ширину рта и заплакал. Я живой, Господи, я живой!

Глава четвёртая

Подбросив голову с компьютерного кресла в привычное положение, я, буквально, подобрал слюни. В момент, в половину момента, меня зверски охватил голод, так нежно убаюкиваемый в этом прекрасном сне, сне – воспоминании о прелестных временах, когда мне было чем и с кем заняться; голод, давящий нутро изнутри, комкающий самочувствие в остатки недоеденных чувств, в полуфабрикаты памяти, отчуждающий моё я от всего хорошего в человеческой душе; голод, заставляющий переваривать собственные органы в отсутствие другой пищи. Голод теплоты, голод любви и ласки.

Резко вернувшись в реальность, я взглянул на всё, окружающее меня: компьютер, занавешенное окно, тёмных тонов обои – и мне расхотелось здесь оставаться. Ещё несколько часов назад я чувствовал себя полным сил, бодрствующим человеком, сейчас же, зверски голодный, я вновь подпадаю под вечное влияние Морфея. Словно по наитию я щёлкнул по клавише «Продолжить поиск». Разговор проходил параллельно тому, как я проваливался в сон.

- Привет.

- Привет.

Варёной сгущёнки…

- Меня зовут Генри.

Молока…

- Какое необычное имя, - это её позабавило. – Меня зовут…

Запечённого в духовке картофеля с сыром и говяжьим фаршем …

- …Альфира. Ты из России?

Мягкого хрустящего хлеба…

- Да.

Диван, телевизор…

- На самом деле меня зовут Ким, просто имя Генри мне очень нравится.

Мультфильм «Балто»…

- Ким? Красиво же. Зачем нужно называться Генри?

Сестра, грызущая рядом со мной шоколадку…

Я глубоко задумался, на автомате отвечая правдиво и просто. Мои мысли были заняты совсем другим.

Воспоминания о таких простых, таких надоедающее – простых вещах, как вечерний просмотр фильма в семейном кругу, сдавливали грудную клетку сильнее, чем погружение в барокамере на пятнадцатиметровую глубину, тушили в глазах огонь зверства, огонь желания что-либо делать, где оставалась гореть лишь слабая бабушкина конфорка, разогревающая такой жирный, такой густой намешанный суп, ведь на семьдесят седьмом году жизни сложно приготовить что-то лучше яичницы и такого супа, самого вкусного, самого приятного лакомства на свете.