Напиши на линии горизонта (СИ)

— Почему Рыжий? — это был шепот Слепого. Он точно обращался к Мираж, и тогда я подумал, что Вожак Крыс тоже ушел, но, снова услышав его тихий, немного сумасшедший смех, практически не удивился. Слепой был из тех, кто может спокойно обсуждать человека в его же присутствии. Рыжий спокойно мог выслушивать любую дрянь в свою сторону, если она исходит от Слепого.

— Потому что из-за него Джека снова отправили в Могильник.

Я постарался подавить в себе тихий вздох, потому что снова ничего не понял. О ком сейчас они вообще говорят? Я начал стремительно терять интерес к их разговору, но неудобная позиция для подслушивания не давала мне просто взять и уйти. Начнут скрипеть колеса или произойдёт что-нибудь ещё, что меня выдаст. Я даже не удивился бы неожиданному включению света.

— Пора уходить. Особенно — тебе, Мираж. Прекращай.

Я вздрогнул, когда услышал этот голос. Я понятия не имел, кто это говорит, потому что это точно не был кто-то из Вожаков. Голос был приятный, тихий и шелестящий, но не такой, как у Слепого. Голос был незнакомый, и в темноте я практически ничего не мог разглядеть, поэтому только прикрыл рот ладонью, чтобы не выдавать себя слишком громким дыханием, и продолжал слушать.

— А если бы с тобой что-то случилось? Что бы я тогда делала? Я за тебя в ответе!

— Тогда смело могла бы налететь на Стервятника, и я бы не пострадал, — голос молчал. Это говорил Рыжий, — о, или ему ты с рук всё спускаешь?

В коридоре повисла тишина, а я почувствовал запах сигаретного дыма, и курить мне захотелось ещё сильнее. Это было ощущение, сравнимое с неожиданным чувством голода, от которого просто невозможно отделаться. Но я не мог позволить себе пошевелить даже пальцем.

— Пойдём, Сфинкс, эти детские разборки ни к чему не приведут — Слепой вступал в разговор так редко, что я уже успел позабыть о том, что он тоже здесь стоит, — ещё одна выходка, и забудь о походах в наше крыло.

Я заметил, как мимо меня прошли Слепой, Рыжий и Сфинкс. Их силуэты практически растворились в коридоре, а остальные голоса давно стихли, и я решил, что теперь могу выехать из своего укрытия. Я разогнулся, только сейчас осознав, как у меня болит спина, и начал выезжать. Колесо тихо скрипнуло, и я замер, заметив, как Слепой в конце коридора обернулся, вглядываясь в темноту с таким упорством, словно действительно сможет что-то разглядеть.

В этот раз ночные коридоры не казались такими жуткими, а все предостережения Табаки расплылись в голове, смазавшись под весом полученной информации. О чём я только думал, когда взялся подслушивать? Давно стоило запомнить, что я не знаю правил этой Игры, и уж точно ничего бы не понял из разговора Вожаков.

В голове до сих пор крутился образ красивой Мираж, с её разноцветными глазами, и не менее красивого Свиста, которого сегодня утром я увидел впервые. Разъезжая по темноте, я постарался представить их образы, чтобы лучше запомнить, а потом нарисовать в своём блокноте. Но в голову пришли только глаза девушки, да пшеничные, вьющиеся почти до плеч, волосы парня.

Когда я появился в Четвёртой, Сфинкс уже был там, а вот Слепой снова куда-то исчез. Хотя, к исчезновениям Вожака я уже привык настолько, что перестал удивляться его постоянному отсутствию. Табаки встретил меня недовольным возгласом «Ну и где же это мы ночами катаемся, голубчик?», остальные словно и не заметили моего позднего появления, будто всё это время я был здесь.

Хотя, это было мне только на руку, потому что я с гораздо большим удовольствием повалился на постель, без лишних вопросов и подозрительных взглядов. Спина жутко болела, а желание курить забылось, полностью перебиваемое сильной усталостью. Сегодня я получил слишком много информации, которую нужно было обдумать, но сил на это уже не было.

========== 2. Ночные коридоры. ==========

«Ночью каждый таков, каким ему бы следовало быть, а не такой, каким он стал.»

Эрих Мария Ремарк «Время жить и время умирать»

На первый взгляд может показаться, что, когда в Доме засыпают все его обитатели — засыпает и всё остальное: комнаты, растения, рисунки на стенах. Но это не так. Потому что коридоры никогда не спят.

Сфинкс сидит на подоконнике Четвёртой и смотрит в закрытое окно. Хотелось бы его распахнуть, хотелось бы покурить, хотелось бы, чтобы в голове было меньше ненужных мыслей, но сейчас это невозможно. Он переводит мимолётный взгляд на сопящего на общей кровати Курильщика, но потом отворачивается, снова уставившись в окно.

Сфинкс думает о том, что ему, Курильщику, сложно влиться в коллектив Четвёртой, думает, что мальчишка ещё слишком Фазан. Хотя, наверняка что-то фазанье в нём так навсегда и останется, как бы тот же Табаки не старался его перевоспитать. Курильщик никогда не изменится, куда его не пересели и сколько не воспитывай, и ему всегда будет тяжело в стенах Дома, потому что он так и останется здесь чужим. Потому что Дом его так и не примет.