Напиши на линии горизонта (СИ)

Уже на лестничной клетке он сталкивается с Марком, старшим братом Алисы. Высокий и коренастый, похожий на сестру только отдалёнными чертами, он кивает Джеку в знак приветствия и молча забирает из его рук здоровую упаковку собачьего корма, донося до самой двери. Джек тихо благодарит его, поворачивая ключ в замочной скважине, пока крупная, чем-то напоминающая Чёрного издалека, фигура спускается по лестнице, окончательно скрываясь в темноте подъезда уже через несколько секунд. Парень просто ненавидел, когда в его сторону смотрели с жалостью, но Марку и Алисе он был благодарен. За всё.

Квартира встречает его тёмным коридором и звонким собачьим лаем. Щенок, белый с чёрными пятнами по всей спине, задорно кружится на месте, переваливаясь с передних на задние лапы, и виляет хвостом, ожидая, что хозяин сейчас потреплет его за ухом. Джек улыбается, зажигает свет и, вцепившись в трость, присаживается на пол. Щенок счастливо повизгивает, кидаясь на хозяина и принимаясь облизывать его лицо и руки. Джек смеётся. Самым настоящим, искренним смехом, которого он сам от себя не слышал уже очень давно. Несмотря на боль в колене, парень не спешит подниматься на ноги, терпеливо дожидаясь, пока щенок наиграется с его шарфом и короткими прядями волос и позволит себя отпустить.

Он притащил это маленькое чудо к себе в квартиру почти месяц назад. Тогда ещё было тепло и солнечно, народ толпился на улицах, но маленького поскуливающего бездомного щенка почему-то заметил именно Джек. Зверь явно когда-то был домашним, потому что с радостью и лаской тянулся к чужой распахнутой ладони, позволяя себя гладить и в благодарность облизывая руки.

Сначала Джек хотел отнести его Чёрному. Вот только в тот момент, когда холодный нос ткнулся в тыльную сторону его ладони, он ощутил, как внутри что-то перевернулось, практически громыхнув, и встало в совершенно новое положение, основательно закрепившись. Он никогда не любил собак, но почему-то подхватил тут же замеревшего щенка на руки и понёс к себе домой. Не к Чёрному.

А теперь щенок вился у его ног, повизгивая и попрыгивая, радуясь приходу хозяина, пока Джек разувался, умудряясь держаться за трость и опираться на стену одновременно. Имя Рекс пришло в голову как-то само по себе. Оно казалось смутно знакомым, словно он слышал его в каком-то старом фильме, вот только Джек никак не мог вспомнить, где же он его слышал, но идеально подходило щенку. Рекс вилял чёрным хвостом, начиная постепенно успокаиваться, а парень тем временем снял свою куртку и двинулся в сторону кухни, оставив упаковку собачьего корма в коридоре.

Нельзя было сказать, что Джеку не нравилась его жизнь. Наоборот, его всё вполне устраивало: и крохотная квартирка первого этажа, на которую он успел накопить, и соседи, относишься к нему снисходительно и дружелюбно, и вьющийся под ногами Рекс. Даже выставки Эрика (и расставленные у каждой стены его же картины) не нервировали, а придавали каких-то внутренних сил. Его совершенно устраивало нынешнее положение вещей, и пусть он помнил, что после Дома хотел отправиться в какое-то другое место, сейчас ему всё нравилось.

Чайник тихо булькает, закипая на плите, а Джек немного устало опускается на стул. Из-за долгих походов перебирая нога болела, не спасённая даже наличием трости, а спина впервые за долгое время снова дала о себе знать. Парень прекрасно понимал, что нужно было выпить каких-нибудь таблеток чтобы стало хотя бы немного легче, но ритмичное постукивание хвоста по паркету живо возвращало его в жизнь. Рекс. Первым делом нужно покормить Рекса и только потом возвращаться к вечным жалобам.

И только после того, как собачий корм был насыпан в старую тарелку горкой, а сам щенок с жадностью ел, слегка трясясь, Джек позволяет себе закинуть больную ногу на табуретку, болезненно морщась, и принимается втирать в неё пахучую травяную мазь, смутно отдающую чем-то знакомым. Баночку с этой мазью он обнаружил в своём рюкзаке ещё в тот первый вечер, когда переступил порог квартиры Эрика и его отца, где он жил первое время, совершенно случайно. Она словно невзначай затерялась среди небольшого вороха вещей, оставленная не специально, но Джек бережно её хранил, используя мазь только в особенно паршивые дни, как этот. Казалось бы, в ней не было чего-то особенного или выдающегося, но эта баночка мази словно заполняла собой какую-то пустоту в его душе. Словно она была той самой незначительной, но очень весомой деталью, которой ему не хватало.