Но школа его явно интересовала в последнюю очередь. Просто мы зачем-то забалтывали неловкое молчание всякой ерундой. Ну, или в очередной раз калибровали компасы, выясняя, что мой показывает на Авалон, а его — на Москва-Сити.
И ни один — на север.
— А у меня была гуманитарная. И гуманистическая. И гуманная, — поделилась я, дотягиваясь до тонкого прутика, которым можно было пошебуршать костер и вроде как заняться делом. — Там уважали детей, учили отстаивать свою свободу и воспитывали чувство собственного достоинства.
— Что это за эльфийский университет? — удивился Роман.
Палочку он у меня отобрал, и я не стала бороться, боясь, что в процессе расстояние между нами и вправду станет отрицательным.
— Да, школа была настолько волшебной, что в романы я ее до сих пор не решаюсь вставить, разве что самым краешком, — вздохнула, разыскивая себе новую палочку. — Синеглазый миллионер на чартерном рейсе — еще куда ни шло, но районная школа, в которой уважают детей — такой фантастики не бывает!
Роман разодрал в клочья упрямую упаковку сосисок из супермаркета, снова их с опаской понюхал, но все же признал годными и начал аккуратно нанизывать на мой прутик.
Я решила проявить себя хозяюшкой, нашла гибкую ветку орешника и попыталась сделать то же самое с хлебом. Он крошился, сопротивлялся, но я была упорнее.
Черт, зефирки забыли! Ну блин. Единственная съедобная вещь могла получиться!
Вообще-то… Жарить сосиски в московском лесу с обаятельным зеленоглазым миллионером — к такому жизнь меня не готовила.
К апокалипсису готовила, к профессии уборщицы тоже, если буду плохо учиться, а то и проститутки — если продолжу краситься так же вызывающе. А вот к тому, что буду сидеть и жарить хлебушек с человеком, чья машина стоит как три моих квартиры — нет, не готовила.
Я под шумок сползла со спорного бревнышка и устроилась на корточках поближе к костру, потому что мой кусочек хлеба с палочки постоянно сваливался, и я быстро выуживала его из огня пальцами. К моменту, как он поджарился, он был весь в пепле и, в целом, не очень съедобным.
Но мой мозг был занят совсем другим. Мысленно я сочиняла…
Прожженные штаны - есть, мятая футболка - есть, волосы дыбом - тоже есть.
Уже предложила ему потрахаться с кем-нибудь, пока я подожду. Несколько раз послала нахер и хамлю без перерыва.
Отличный хлебушек получился. Немножко горелый, зато Роман чувствует себя победителем на моем фоне. Мужчины это ценят.
— Хватит ржать! — рявкнула я. — Твоя сосиска тоже звезду Мишелина не получит. Пробовал ее поворачивать другим боком?
Роман спохватился — он-то приспособил рогатину, чтобы не держать палочку в руках, но пока с интересом наблюдал за моей борьбой за хлебом, его сосиска наполовину обуглилась.
— Вот если бы у вас в магазине было нормальное мясо… — начал он.
— А у тебя с собой личный повар… — продолжила я, глядя, как он брезгливо морщится, любуясь своим коронным блюдом. — Неужели будешь это есть?
Такого отвращения на лице я не наблюдала даже у своей кошки, когда предложила ей маринованного чеснока.
Ну и ладно, зато весело время провели.
Думаю, в лесу найдется кому доесть за нами и сосиски, и хлеб. А Гринпис далеко и жестокое обращение с животными нам не пришьет.
Я вернулась обратно на бревнышко и, уже не стесняясь, откинула голову Роману на плечо. Он почему-то не возражал. Совместные занятия идиотизмом сняли остатки неловкости.
Заодно он подбросил в костер остатки топлива и тоже расслабился, глядя на вершины деревьев, которые качались над нами, то и дело открывая в прорехах зеленых крон кусочки выгоревшего августовского неба.
Ну, вы, короче, знаете сами.
Синеглазый миллионер на чартерном рейсе - Sex Only
Кусочек эльфийской школы - в "Одноклассники бывшими не бывают"
/4
— Как же ты управляешь бизнесом без склонности к математике? — спросила я.
Роман пожал плечом, к которому я прижалась, и я, недовольно заворчав, отклонилась. Уверенная рука вернула мою голову на место и похлопала так покровительственно — лежи, лежи, мол.
Фырк!
— Математика для этого не нужна, — сказал он. — И экономика не нужна. Вообще ничего из того, чему надо долго учиться, не нужно.