Напиши обо мне роман

Я завертела головой, вспомнив, что вообще-то явилась сюда с личным миллионером. Интересно, вся эта компания — его коллеги по списку «Форбс» или обычные друзья? Бывают вообще у богатых людей друзья, которые скромно трудятся менеджерами по продажам или автомеханиками?

 

 

/2

Романа нигде не было видно. Остальная компания на меня внимания не обращала — они пили пиво, обгладывали куриные крылышки, отпускали какие-то замечания в ответ на высказывания комментатора по телеку. Там выстроились на поле команды, до матча оставались считанные минуты.

Не, серьезно, я сюда футбол пришла смотреть, что ли?

Причем в чужую незнакомую компанию.

— Обещала напиться и зажигать, — снова прокомментировал Пудинг. — А пиво игноришь.

Я покачала бокал. Ну не люблю я пиво. К тому же напиваться им — занятие нудное и малоперспективное. Я быстрее убралась бы вискарем, например. Интересно, слишком нагло будет сходить к стойке и самой купить себе выпить?

Я приподнялась со стула, сделала шаг в сторону бара, и ко мне с угрожающим видом повернулся один из охранников в черном.

— Не поняла… — удивилась я. — Они людей от вас охраняют или вас от людей?

За спиной хохотнул Пудинг:

— А ты с мозгами. Ромыч вообще красивых раньше предпочитал.

— Охуеть теперь… — пробормотала я, глядя, как летит ко мне, сбиваясь с ног, официантка с глянцевыми листиками меню. — А я, напротив, умных. Но, наверное, с годами у всех меняются вкусы.

Пришлось вернуться обратно за стол — изучать местную винно-пивную карту с вкраплениями более крепких напитков. Видимо, предполагается, что обитатели VIP-зоны выходят из своего загончика строго в туалет. Или я не так поняла угрожающее движение телохранителя?

— Ромку я с детства знаю, — Пудинг, видимо, решил со мной дружить. Сидел рядом, развалившись на стуле, смотрел в упор, ничуть не смущаясь. — Мы в лагере вместе чалились.

Я вздернула брови, попыталась посмотреть ему в лицо, наткнулась на взгляд и снова опустила глаза. Мои проблемы с невозможностью смотреть на незнакомцев прямо никуда не делись.

— Исправительном лагере?

— Может, и исправительном! — хохотнул тот. — Линейки, отряды, речевки. Трудотерапия на сборе клубники и прополке капусты!

— Да ладно, не такой он старый, чтобы в пионерском успеть побывать! — усомнилась я, впервые задумавшись, сколько Роману лет. На вид было не больше сорока, даже скорее меньше, но с модным нынче биохакингом и его деньгами, мог, и правда, побывать не только в пионерах, но и в комсомольцах.

— Старые традиции долго отмирают, — пожал плечами лысый Пудинг. — Там у нас однажды решили откопать «капсулу времени». Ну, знаешь, послание марсианским пионерам будущего от голодных октябрят прошлого. Торопились успеть, пока не стало слишком поздно, и кто-то еще помнит, что за капсулы, и что за пионеры. А то страна тогда летела в какой-то ебаный пиздец, а в лагере еще красное бархатное знамя в ленинской комнате моль не успела доесть…

Он отхлебнул из своего бокала очень темного пива, густого даже на вид. Я передернулась, представив, насколько оно горькое.

— И что было в послании?

— В каком? — хитро сощурился Пудинг. — В том, что мы с Ромычем ночью откопали? Или в том, что на следующий день зачитали на торжественной линейке?

— О, боже! Вы его подменили?! Ну вы и гопота! — я поперхнулась пивом. — Сколько ж лет вам было?

— Двенадцать, — с мечтательным видом Пудинг откинулся на стул. — Визг поднялся… Когда начальница лагеря зачитывала это: «Мы, пионеры 1972-го года, и мечтать не можем о том, что есть у вас: жвачках со вкладышами, тетрисе и журналах «Плейбой» с голыми бабами…»

— Так и зачитала?!

— На бабах сообразила, — цокнул он языком. — Говорил я Ромычу, мягче надо, без палева…

— Вас поймали?

— Кто ж нас поймает? — удивился Пудинг. — Ржал весь лагерь. У того камня, где была капсула закопана, потом до конца смены кто-то дежурил. Как всегда у нас в России — усиливаем меры безопасности постфактум, когда уже все взорвали и разграбили.

— Офигеть… — я на нервах даже цапнула куриное крылышко из общей миски. — Ну вы отвязные.

— Это не я! Я только копал! — открестился Пудинг. — Придумал все Ромыч.

Не, все-таки нормальные у него друзья, хоть он и мажорчик. Мне хотелось спросить, чем занимается этот его подельник по детскому терроризму, но я не знала, как вежливо сформулировать вопрос. «Вы тоже наглый миллионер?»

Вот бы сюда Мишеля. Он бы вписался как родной, а заодно со всеми перезнакомился и выяснил подробности их биографии.

Я снова повертела головой — где же сам виновник торжества, а?

И медленно поставила бокал с пивом на место. Очень аккуратно. Даже на подставочку.

Роман обнаружился у стойки бара. Он стоял, небрежно на нее опершись, с каким-то разноцветным коктейлем в руке и беседовал с официанткой, которая уже выложила перед ним все свои достоинства — и три четверти груди в открытом декольте, и стройное бедро в разрезе юбки, и томно прикушенные пухлые губы, и даже белокурый локон на пальчик намотала. Невербальное послание было понятно даже на расстоянии в десяток метров и двояких толкований не допускало.