Напиши обо мне роман

Надо было бежать еще тогда, после ночной прогулки. После поцелуя. После шампанского в пустыне. После возвращения. Еще не поздно бежать!

Наверное, еще не поздно?

Я вскочила, в одну минуту натянув джинсы, свитер, ботинки и вылетела за дверь, словно моя любовь жила только у меня дома и снаружи я могла спастись. Но она жила в телефоне, а он прятался у меня в кармане и так отчетливо нагревался, обжигая бедро через ткань, будто изо всех сил старался соединить нас. Но я больше не смотрела на экран.

Я бежала.

/5

 

 

Уже стемнело — осенние синие сумерки размыли мир до акварельной дымки, и кто-то все подливал темной краски на мокрый листок с пейзажем. Девятиэтажки вперемешку с пятиэтажками, фонари, отраженные в мокрых асфальтовых дорожках, возвращающиеся с работы люди, теплые огоньки в окнах.

И я — бегущая в противоположную сторону. Оставаться дома в эти семейные часы уюта — гарантированно сойти с ума.

Я бежала.

Запрыгивала в автобусы, которые рано или поздно приходили на конечную; спускалась в метро, где задыхалась от толп людей; выходила где-то в центре, чувствуя себя совершенно одинокой среди бурлящей вечерней жизни Москвы. У тусовщиков вечер только начинался, и он был полон предвкушения — табачного дыма, звона бокалов с коктейлями, громкой музыки, легкомысленных поцелуев и серьезных бесед.

Я спасалась в толпе, пряча себя от себя. Бездумно брела по улицам, засматриваясь в гудящие ульи популярных баров, подолгу разглядывала витрины, сидела на мокрых лавочках в скверах. Было уже совсем темно, но центр сиял огнями искусственных сумерек — этого хватало, чтобы не потеряться.

К сожалению, не потеряться.

Зарядил дождь, но мне не хотелось от него прятаться. Мелкая морось только слегка раздражала и пропитывала шерстяной свитер запахом мокрой псины. Зато праздные гуляки разбежались, всосались в бары, магазины и рестораны. Остались только безумцы — вроде меня.

На Маяковке я увидела качели. Пустые по случаю дождя. И решила, что это будет идеально и полностью в моем духе. Протерла от капель лаковые доски, села и начала раскачиваться.

Я сошла с ума. Я схожу с ума. Я сойду с ума по нему.

Я вляпалась по уши, залезла в самый центр ловушки. Это трепыхание в горле, слезы, тревога, стучащее при одном имени Романа сердце — безнадежно.

Зависимость или больная любовь? Не все ли равно?

Держалась от него подальше — и не помогло. Что я могу сделать теперь? Я вообще хоть что-то могу сделать? Чтобы не рехнуться здесь и сейчас, когда он там с Дианой убеждается, что вернуться будет лучшим вариантом.

Качели оказались хорошей идеей. Как только мне снова хотелось плакать, я начинала раскачиваться, и это почему-то помогало. Замирало что-то юркое в груди, захватывало дух, и летел навстречу пропитанный дождем город — а потом удалялся, и огни смазывались в мутные полосы. В глазах дрожала влага — слезы, дождь? Неважно.

Я раскачивалась.

Влюбляться в сентябре — идеальное время. В предчувствии зимы, в предчувствии смерти искать человека, который может тебя спасти. Каждый раз, когда я влюбляюсь, мне кажется, что все кончилось. Кончилось мое одиночество. Кончились мои поиски покинутого миллиарды лет назад дома.

И каждый раз найденный свет покидал меня. Рано или поздно. Угасал или уходил — оставляя в моих руках вечную пустоту.

Любовь это так невыносимо больно, потому что она неотделима от гаснущего света.

Рано или поздно.

Рано или поздно.

Всегда.

Я качалась так долго, глотая слезы вперемешку с дождем, что меня уже начало тошнить от полетов вверх-вниз. Дождь почти прошел, но никто не требовал освобождать место, поэтому я просто сидела, слегка покачиваясь и лениво отталкиваясь одной ногой. Бездумно глядела на проносящиеся мимо машины, устало приникнув головой к толстому канату.

В голове звенела пустота — в ней не осталось ни горя, ни тревоги — ничего.

Роман подошел откуда-то сбоку, сел передо мной на корточки и положил на колени мокрый букет алых тюльпанов.

— С днем рождения, — сказал он.

 

 

Ночь рождения

 

Да. Сегодня у меня был день рождения.

Об этом не знал никто. Потому что в наше время все надеются, что придет уведомление в соцсетях, а я там никогда не прячу возраст, но всегда прячу дату.

Даже старые друзья забывают. Зачем хранить ненужную информацию в памяти, когда есть такая удобная функция? Так что поздравила меня только мама.

И Роман. Как-то узнал.

Я провела пальцами по тугим бутонам тюльпанов. Запомнил, какие у меня любимые цветы? Хотелось пошутить про «а где тогда сапфиры?», но не стала. Не было больше настроения шутить.

— Откуда ты взялся?

Его взгляд снизу вверх был смертельно серьезен, и пробирал меня до костей. Ладони полуобнимали бедра, и вообще он был слишком близко, а чуть прищуренные, будто злые зеленые глаза, казалось, сияли в полутьме.

— Не знаю, — ответил он.

— Как это?..

— Я тебе звонил, но ты не отвечала. Поэтому просто сел в машину и поехал, куда глаза глядят…

Он замолчал, продолжая пытливо выискивать что-то в моих глазах. Не отрываясь.

— И-и-и-и что?.. — поторопила я его.