Напиши себе некролог

– Выясню, кому он сдал на лето дачу. Помните замок с ключом, что нашли на пепелище? Я уже видел его, когда осматривал дом, он лежал на столе рядом с лампой. Сие доказывает, что поджигатель проник в дом не через окно. У него был ключ. А значит, поджигатель либо арендатор, либо тот, кому он дал ключ.

– Нет, к Юрлову съезжу сам.

– Но почему?

– Ты хоть в зеркало на себя посмотри. Небритый, с фингалом на лбу, вдобавок удостоверения нет. Не примет тебя статский советник Юрлов. Езжай домой…

– Нет.

– Тогда проверь инобытие[45]гимназистов на вечер убийства Костика. Ты ведь собирался…

– Зачем его теперь проверять? Никто из них не мог попасть в Лигово быстрее меня. Прямо из гимназии я поехал на Петергофский вокзал и чудом успел на машину.

– Потому что кроме убийства Капы у нас на руках еще убийство Костика.

– Уверен, что они связаны.

– А вдруг нет? Так что езжай к гимназистам, они тебя хотя бы в лицо знают, удостоверение не потребуют. Юрлова сам навещу.

Статский советник в отставке Лаврентий Аркадьевич Юрлов принял Крутилина далеко не сразу – сыщик битый час потерял у него в приемной. А когда наконец вошел в огромный кабинет, хозяин без всякого приветствия строго его спросил:

– Явились извиниться?

– За что? – опешил Крутилин.

– Что значит за что? – вскочил Юрлов. Роста он оказался плюгавенького. А подобные недомерки, согласно наблюдениям Ивана Дмитриевича, всегда чрезвычайно обидчивы. – За поведение подчиненного. И за ваше, разумеется.

– Мое поведение?

– Как вам пришла мысль послать ко мне титулярного советника? Я вам разве купец? Еще бы городового отрядили. А когда я отказался его принять, ваш чиновник ворвался и стал угрожать оружием.

– Вчера дело было? – упавшим голосом спросил Иван Дмитриевич, сразу понявший, что поджигатель его опередил.

– А то вы не знаете!

– Что требовал порученец? Договор на дачу в Лигово?

– Вот видите, вы все прекрасно знаете.

– То был не порученец. А негодяй, который сжег ту самую дачу.

– Боже! – Юрлов схватился за сердце.

– Как он выглядел?

– Как… как… Как все негодяи: высокий и молодой.

– Цвет глаз, волос?

– Волосы он бреет, усы с бородой тоже. А глаз из-за очков не разглядеть. Знаете, такие совиные, синего стекла…

– Во что был одет?

– Не помню. От его одеколона у меня сразу сердце прихватило. Зачем вы позволяете подчиненным так сильно душиться?

– Он не подчиненный. А убийца и поджигатель.

Дача на лето была сдана?

– Ну, конечно…

– Договор ему отдали?

– Я же говорю: он навел револьвер.

– Копия есть?

– Нет.

– Фамилию арендатора помните?

– Нет! У меня пятнадцать дач и два доходных дома. Да и нанял он ее давно. Кажется, в марте дело было.

Яблочков явился в сыскное в полдесятого вечера.

– Уже не чаял тебя увидеть, – признался Крутилин. – Решил, что все-таки домой пошел, отлеживаться.

– Так гимназистов двадцать человек.

– Неужели у всех алиби проверил?

Яблочков кивнул:

– Они же рядом друг с другом живут.

– А этого… Дружка Костика? Что из дома не выходил?

– Невельского? Швейцар его показания подтвердил.

Артюшкин всплеснул руками, увидев Яблочкова с синяком на лице:

– Может, все-таки тебя в соседний дом устроить?

Чиновник сыскной кисло улыбнулся и опрокинул налитую сердобольным другом рюмку.

Крутилин, в свою очередь, рассказал Арсению Ивановичу про визит к Юрлову:

– Секретарь Юрлова фамилию арендатора тоже не вспомнил.

– Черт, единственная была ниточка, – вскочил со стула Яблочков.

– Ну, не совсем. Кое-что агенты накопали. Голо-мысов опросил всех извозчиков на станции Лигово. И один из них узнал по фотопортрету Капитолину Гневышеву. В воскресенье вечером она сошла с вечернего поезда и велела отвезти ее на ту самую дачу. Оглядков наведался к Степаниде, кухарке Гневышевых, та подтвердила, что найденный тобой платок принадлежит Капе. Вернее, принадлежал.

– Значит, я не ошибся! Мы нашли останки Капы, – всплеснул руками чиновник для поручений.

– Прыжов сие подтвердил.

Алексей Иванович Прыжов служил экспертом по анатомо-патологическим и анатомическим исследованиям Врачебного отделения Губернского правления. Крутилин распорядился отвезти найденные в доме Юрлова кости ему на экспертизу. Однако Иван Дмитриевич умолчал, что сомнения у доктора имелись.

– Труп во время пожара способен обгореть, обуглиться, при сильнейшем пламени сгореть полностью, – объяснял Крутилину Прыжов в морге на 5-й линии Васильевского острова. – Но чтобы сгорели только ткани, а кости при этом остались невредимыми? Это невозможно-с. Предположу, что девушка, которой они принадлежат, умерла от черепно-мозговой травмы далеко не в этот понедельник, а несколько лет или даже десятилетий назад. Ее тело успело истлеть, а вот кости – нет. Кстати, огонь при пожаре до них не добрался, они даже не обгорели, на них просто копоть.

– И как, по-твоему, кости давно умершей девицы очутились на этой даче? – спросил с издевкой Крутилин. – Ее построили пять лет назад.

– Этого я не знаю.

– А я вот знаю, что Капа Гневышева зашла в тот дом. И с тех пор ее никто не видел. И пол был залит кровью. Ее кровью! Это ее кости! Ее!

– Не уверен.

– А вот Государь уверен.

– При чем тут Государь?