Читаем Наполеон. Годы величия полностью

Разговор о финансах приводит меня к разговору о том методе, с помощью которого регулировался государственный бюджет. Каждый год Наполеон на финансовом совете, на который вызывались все министры, устанавливал размер кредита, предоставляемого каждому из них в соответствии с их нуждами, и одновременно решал, какая сумма должна расходоваться каждым правительственным департаментом. Ежемесячно император ассигновал каждому министру сумму, которую предстояло потратить, и определял общественное казначейство, которое должно субсидировать этого министра. В течение месяца эти суммы обозначались на небольшом квадратном листе бумаги, расчерченном на колонки, модель которого я готовил по чертежу императора.

Я добавлю некоторые подробности — очень точные — из книги г-на Брессона «История финансов»: «Таким образом, двенадцать раз в году, в течение одного часа работы, глава правительства рассматривал результаты произведенных расходов, определял сумму, которую каждый должен расходовать в следующем месяце, и составлял, насколько это было возможно, баланс между расходами и поступлениями денежных средств; замедлял оплату или, наоборот, настаивал на ее ускорении, увеличивал или уменьшал фонды денежных средств департаментов в соответствии с размером полученных сумм, с учетом срочности удовлетворения их нужд и изменений, которые могут быть привнесены текущими событиями. Более того, министру финансов не разрешалось выплачивать тому или иному министру запланированные средства на содержание министерства до тех пор, пока финансовая деятельность этого министра не будет абсолютно точно соответствовать его годовому бюджету и ежемесячной сумме, полученной им в кредит».

Добавлю, что Наполеон сделал министра финансов генеральным контролером расходования средств и держал его в курсе всех передислокаций армии с той целью, чтобы министр был в состоянии осуществлять этот контроль самым строгим образом.

«Никогда работа департамента по сбору налогов не была столь хорошо отлажена и никогда такое абсолютно точное делопроизводство не было правилом в деятельности французского министерства финансов, как во времена империи. Было почти невозможно ограбить государство. Отчетность была в таком идеальном порядке и настолько упрощена, что Наполеон всегда мог знать, сверившись с данными, нанесенными на специальных листах бумаги, точное состояние дел о приходе и расходе средств, о долгах и об обычных и дополнительных способах пополнения казны», — отмечал г-н Брессон.

Поскольку война с Англией практически разрушила нашу морскую торговлю, то Наполеон сосредоточил свое внимание на придании нового импульса местной торговле. Он стремился разыскать в имеющихся ресурсах страны те веши, которые мы не могли более импортировать из Англии, и найти необходимые средства на производство изделий взамен продукции наших колоний, которую из-за английского превосходства на море невозможно было выгружать в наших портах. Он учредил генеральный совет фабрикантов и промышленников и поощрял ученых и деятелей искусства, способствующих производству материальных ценностей, почетными наградами и денежными вознаграждениями. Он стимулировал деятельность промышленников, направленную на поиск лучших способов производства местных сахара и кофе вместо колониальных сахара и кофе. Он также уделял большое внимание открытию вещества, которое можно было бы использовать в качестве замены краски индиго; и, наконец, император предложил приз в размере одного миллиона франков в качестве вознаграждения изобретателю машины для пряжи льна. Успешное применение такой машины привело бы к понижению стоимости полотна, которое можно было бы использовать в качестве заменителя хлопчатобумажной ткани. Приз в один миллион франков был бы присужден изобретателю вышеупомянутой машины, вне зависимости от его национальности, в соответствии с декретом от 12 мая 1811 года. Этот декрет был переведен на многие языки и разослан нашим послам и консулам в разные страны для обнародования.

Наполеон запретил использование хлопчатобумажной ткани и заграничного дерева для изготовления мебели императорских дворцов; он выразил желание, чтобы гости, приглашенные в гостиные императорских дворцов, надевали одежду из шелка, дабы поддержать фабрикантов Лиона. Он объявил войну индийскому кашемиру, но оказался бессильным против тирании моды и против рутины. Император безуспешно угрожал императрице выбросить ее кашемировые шали в огонь камина. Императрица обычно отвечала, что, как только ей предложат веши из материи такой же легкой и теплой, как кашемировая ткань, она будет с удовольствием носить их. Император обратился к фабрикантам и обязал Изабо подготовить эскиз красивой шерстяной ткани на белой основе, подобной кашемиру, из которой потом были изготовлены шаль и одежда. Мария Луиза несколько неохотно носила ее, так как она была недостаточно мягкая. Уже потом удалось добиться, чтобы эта ткань приобрела необходимую мягкость.

Наполеон и его персонал

Перейти на страницу:

Все книги серии Биографии и мемуары

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное