Читаем Наполеон. Годы величия полностью

Фактически не прошло и двух недель, как был опубликован декрет об отзыве эмигрантов. Амнистия была им пожалована указом Сената. Исключение было сделано только в отношении тех эмигрантов, которые командовали войсками, сражавшимися против республики, тех, кто служил в иностранных армиях, тех, кто оставался на службе у принцев семьи Бурбонов, тех генералов и представителей группировок, которые участвовали в заговорах с врагом, и, наконец, тех прелатов, которые отказались покинуть свои епархии. Было отдано распоряжение, что число людей, не подлежавших амнистии, не должно превышать тысячу и что должно быть сокращено до пятисот человек в течение года. Девять десятых из ста пятидесяти тысяч французов, которые эмигрировали и сформировали антинациональное население за границей, в свое время выехали из страны просто из чувства страха, в результате принуждения или в силу несбыточных надежд, которые вскоре были развеяны. Их возвращение домой не представляло какой-либо опасности для страны. Более важной была проблема возвращения поместий, которые не были проданы, поскольку этот вопрос главным образом касался наиболее влиятельных и наиболее враждебных семей. Сохранение их поместий в руках правительства привело бы к тому, что они влились бы в ряды жестокой оппозиции. А выдача им их владений означала бы ликвидацию всякого чувства благодарности за амнистию. Лесные угодья составляли колоссальное богатство в руках главных эмигрантов. Было принято половинчатое решение, в соответствии с которым поместья с лесными угодьями, превышающими триста акров, не возвращались их бывшим владельцам. Этим решением правительство отдалило от себя семьи, чьи владения в основном состояли из лесных угодий. Но индивидуальная реституция, проведенная императором, вернула ему поддержку этих семей.

Закон, последовавший вслед за декретом об амнистии эмигрантов, имел отношение к организации общественного просвещения и являлся проектом учреждения университетов. В каждом округе были созданы лицеи, находившиеся в юрисдикции апелляционных судов. Эти общественные школы руководились профессорами, назначаемыми государством, и передавались на содержание общественной казны. Для того чтобы обеспечить успех всех этих нововведений, было установлено шесть тысяч четыреста стипендий, из которых две тысячи четыреста стипендий были предоставлены на основе конкурсных экзаменов ученикам средних школ. Этим же декретом были учреждены специальные школы для изучения законодательства, естественных наук, физики, математики и рисования, в также военные школы.

Политическая борьба в связи с учреждением ордена Почетного легиона

15 августа 1802 года Наполеон учредил орден Почетного легиона. Когда соответствующий законопроект был представлен Государственному совету, он подвергся резкой критике. Первый консул весьма успешно защитил законопроект, опираясь лишь на силу логики. Трибунат и законодательный корпус в конце концов проголосовали за этот закон, но с очень небольшим преимуществом — не с тем, на которое рассчитывало правительство. Красноречие первого консула, широкий размах его вдохновенных суждений, аргументы, взятые на вооружение толкователем и учредителем законопроекта, — все это не смогло убедить отдельных противников законопроекта. Тех самых, кто еще вдохновлялся идеями равенства, взлелеянными революцией, и упорно стоял на своем при обсуждении вопроса об учреждении знака отличия подобного рода, хотя и не дающего каких-либо привилегий. Для них это был удар, направленный против духа и принципов революции. Великая идея об учреждении уникального знака отличия, не предоставляющего никаких исключительных прав и тем самым являющегося неким символом равенства — поскольку солдат наравне с фельдмаршалом, простой гражданин наравне с принцем — все имеют возможность получить этот знак отличия, знак, который сам по себе оказался способен творить чудеса, — не нуждается в каком-либо оправдании, с моей точки зрения. Эта великая идея защищает себя сама.

II. Подготовка к Империи

Меневаль

Конституция

Перейти на страницу:

Все книги серии Биографии и мемуары

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное