Иногда император возвращался в палатку сильно уставшим; тогда он ограничивался легкой едой и ложился на кровать, чтобы погрузиться в свой постоянно прерываемый сон.
Было удивительно, что каждый раз, когда непредвиденные обстоятельства вынуждали адъютантов будить императора, он был готов к работе, словно это было начало дня или его середина.
За три или четыре часа до начала сражения император большую часть своего времени проводил за военными географическими картами. На них он отмечал местность булавками с головками из воска различного цвета.
Поражение в битве при Йене настолько привело пруссаков в ужас, что королевский двор стремительно сбежал, оставив все в резиденции короля; и в результате император, прибыв в Потсдам, нашел там шпагу Фридриха Великого, его нагрудный знак, большую орденскую ленту и будильник. Император приказал все эти предметы отправить в Париж на хранение в «Дом Инвалидов».
Император вступил в столицу Пруссии 27 октября 1806 года между десятью и одиннадцатью часами утра, окруженный адъютантами и офицерами штаба. Все полки, во главе которых стояли барабанщики и военные оркестры, расположились перед императором шеренгами в идеальном порядке. Прекрасный вид французских войск вызвал восхищение жителей столицы Пруссии.
Въехав в Берлин в составе свиты императора, мы прибыли на городскую площадь, в центре которой был установлен бюст Фридриха Великого.
Когда император оказался перед бюстом, он, а за ним и весь штаб, галопом описал полукруг, склонив кончик шпаги и сняв шляпу. Император был первым, кто отсалютовал памятнику Фридриху II. Генералы и офицеры, составлявшие штаб императора, выстроились полукругом у бюста. Император стоял в центре. Его величество отдал приказ, чтобы каждый полк отдавал честь бюсту, проходя мимо него узкой колонной.
Меневаль
Наполеон вошел в Берлин с чувством горечи к тем, кто спровоцировал войну, которая только что привела его в столицу Пруссии. Этот неожиданный триумф, эти убедительные и впечатляющие результаты, какими бы они ни были лестными для его гордости, он с радостью поменял бы на союз, о котором теперь не могло быть и речи. Появились видимые признаки исчезновения его любимой политической мечты. Именно поэтому его слова, обращенные к тем, кто зажег и раздул пламя, только что уничтожившее их страну, были резкими, суровыми и оскорбительными.
2 декабря 1806 года, в день второй годовщины декларации об учреждении Империи, армии было зачитано воззвание о начале кампании в Польше. Приближение французской армии возродило неумирающие надежды поляков. Польский народ вооружался по всей стране и в своих обращениях и в выступлениях депутаций молился за восстановление своей национальной независимости. Однако Наполеон, как обычно, никаких обещаний не давал.
Из Познани император отправился в Варшаву. Дороги были в ужасном состоянии. В Варшаве он провел только три дня. Узнав, что русские генералы прекратили отвод своих войск и направляют их обратно на фронт, Наполеон в час ночи 23 декабря покинул Варшаву и двинулся навстречу русским войскам.
Чередование снега, мороза и оттепели сделало дальнейшее продвижение войск невозможным, и Наполеон вернулся в Варшаву. Там он провел весь январь 1807 года.
Констан
В Варшаве его величество занял большой дворец. Польская аристократия, вовсю стараясь обхаживать императора, давала в его честь пышные приемы и блестящие балы, на которых присутствовали самые богатые и знаменитые жители Варшавы.
На одном из этих балов внимание императора привлекла молодая польская дама по имени Мария Валевская. Ей было двадцать два года, и она недавно вышла замуж за старого аристократа со строгим нравом и чрезвычайно грубыми манерами. Он был больше влюблен в свои титулы, чем в супругу, к которой, однако, относился с преданностью, но которая его уважала больше, чем любила. При виде этой дамы, привлекшей его внимание с первого взгляда, император испытал громадное наслаждение. Она была блондинкой с голубыми глазами и с ослепительно белоснежной кожей, среднего роста и с очаровательной фигурой, изумительно пропорционально сложена. Император подошел к ней, немедленно завязал разговор, который она поддержала с большим изяществом и остроумием, демонстрируя при этом прекрасное образование. Легкая тень меланхолии, присущая всему ее облику, делала ее еще более обольстительной.
Его величество решил, что увидел женщину, которая принесла себя в жертву и несчастлива в семейной жизни; и интерес к ней, вызванный этой мыслью, привел к тому, что он увлекся ею больше, чем какой-либо другой женщиной. Этот факт не ускользнул от ее внимания.