Наполеон и Мария-Луиза

В Нейли, во дворце, построенном для того, чтобы получать наслаждение, Полина, предоставленная самой себе, стала жить самым бесстыдным образом. Она голая прогуливалась по залам, принимала друзей в ванной.

Послушаем Констана:

«Находившиеся в услужении дамы имели право входить в ее покои в то время, когда она занималась туалетом, и эти занятия она специально затягивала для того, чтобы те могли повосхищаться ее телом. Очень часто перерыв между моментами, когда ей предлагали рубашку и когда эту рубашку на нее надевали, был весьма продолжительным; тем временем она расхаживала по комнате с той же непринужденностью, как будто бы она была одета. Эти занятия туалетом отличались невероятными подробностями, о которых я не хочу и вспоминать, даже в мыслях»174.

Естественно, львиную долю времени Полины занимали любовники. У нее был утренний любовник, любовник обеденный, любовник послеобеденный, а также любовник, которого она оставляла, смею сказать, на десерт и который имел привилегию провести с ней всю ночь.

Эти господа, само собой разумеется, были выбраны из военных, в частности из штаба Бертье. Поскольку маршал имел привычку окружать себя очень красивыми офицерами, которых занятия любовью привлекало гораздо больше, нежели смертоубийство…

И вот, среди этих молодцов, которых все звали «любимчиками Бертье», Полина выбрала однажды красавца Жюля де Канувиля, командира эскадрона гусар, чей нос, похожий на орлиный клюв, заставил ее сердце учащенно забиться.

Она заманила его в Нейли на одну ночь и влюбилась в него. И вскоре поселила его во флигеле замка и на некоторое время прервала связи со своим привычным «гаремом». Они стали вести почти супружескую жизнь.

История, которую рассказал нам Тюркан, показывает, что Канувиль великолепно играл роль законного супруга. Вот эта история:

«Очень модный в то время дантист по имени Буске был приглашен к принцессе Полине, чтобы осмотреть рот Ее Императорского Высочества и полечить зубы. Он поспешил откликнуться на зов. Его провели в комнату, где находилась принцесса Полина, одетая в очаровательное утреннее дезабилье. Почти лежа на шезлонге, за принцессой наблюдал томным взором некий красивый молодой человек. Дантист с почтением выслушал рекомендации Ее Высочества, а когда та уже открыла было рот, молодой человек, наблюдавший за этой сценой, проговорил:

– Мсье, прошу вас быть поосторожнее и тщательно выполнить вашу работу. Мне чрезвычайно дороги зубки моей Полетты, и за малейший несчастный случай вы будете держать ответ передо мной.

– Успокойтесь, принц, – ответил дантист, – могу заверить Ваше Высочество, что никакой опасности нет.

И он принялся за работу. Пока он с почти благоговейным трепетом чистил зубы принцессы, молодой человек продолжал подсказывать ему тоном самой нежной заботы. Наконец дантист ушел. Когда он проходил через зал ожидания, дежурные дамы и камергеры спросили, как состояние Ее Высочества. Дантист всех их успокоил.

– Ее Императорское Высочество в полном здравии, – сказал он. – Она должна быть очень счастлива тем, что ее августейший супруг испытывает к ней такую любовь, которую проявил в моем присутствии столь трогательным образом. Честно говоря, при виде такой дружной семьи становится легко на сердце…

Никто не посмел разочаровать чувствительного дантиста и сказать ему, что красивый молодой человек, продемонстрировавший ему свою “супружескую” любовь, звался капитаном де Канув ил ем. Но, когда врач ушел, придворные камергеры и дамы не смогли удержаться от дикого хохота, который еще долгое время сотрясал переднюю принцессы»175.

Увы! Этой приятной жизни суждено было закончиться большим скандалом, Царь Александр подарил Наполеону три собольих шубы, которым не было цены. Щедрый император подарил одну шубу Полине, другую – Дезире Клари на память об их юношеской любви, а третью оставил себе.

И вот однажды ночью, когда Канувиль особо отличился во время занятий любовью, принцесса Боргезе, не зная, чем его за это отблагодарить, подарила ему несколько бриллиантов и свою соболью шубу. Довольный подарком, капитан заявил, что отныне будет надевать эти прекрасные украшения вместе с парадным мундиром.

Спустя несколько дней после этого Наполеон проводил во дворе дворца Тюильри смотр войскам. Внезапно, по неизвестной причине, лошадь господина де Канувиля принялась пятиться, несмотря на все усилия седока и ткнулась крупом в бок коня императора.

Придя в негодование, Наполеон обернулся и увидел соболью шубу.

– Кто этот офицер? – крикнул он.

И тут он опознал еще и бриллиантовые застежки, подаренные им сестре еще в Италии.

Гнев его был ужасен.

– Бертье! – взревел он. – Что здесь делают все эти з..„которыми вы себя окружили? Почему они не проходят школу войны? Что означает их бездействие в то время, когда кое-где гремят пушки? Бертье!.. Вам все надо подсказывать, вы сами ничего не видите!..

Смущенный Бертье принялся по своей привычке вместо ответа грызть ногти.

– Ну ладно! – сказал император. – Пусть господин де Канувиль сегодня же вечером отправляется в Португалию. Князю Эсслингу следует доставить кое-какие депеши. Пусть он их и доставит…

Этот случай вызвал при дворе большой скандал.

Вечером того же дня слишком элегантный капитан отправился в сторону Пиренейского полуострова, а Полина, оставшись в одиночестве, стала подыскивать себе нового любовника…

В то время когда принцесса Боргезе «гуляла на стороне», как говорили богословы, касаясь проблемы супружеской неверности, Канувиль прибыл в Саламанку и предстал перед герцогиней д’Абрантес.

Его оставили ужинать, и он рассказал о своей любви к Полине, о случае с шубой и о гневе императора. Герцогиня, видя, что он «полон печали», поняла, что ей представился прекрасный случай повеселить своих гостей. И принялась ловко расспрашивать Канувиля о прелестях и скрытых достоинствах принцессы Боргезе.

Ловко направляемый герцогиней, бравый капитан говорил без умолку. В присутствии увлеченно слушающей аудитории он со слезами на глазах рассказал о проведенных с Полиной ночах любви, о позах, которые она предпочитала принимать, о ласках, которые любила получать и отдавать.

Удовольствие, которое он явно получал от своего рассказа об этих чудесных моментах, давало ему право говорить все без утайки. И вскоре гости герцогини стали сами задавать ему, как заинтересованные собеседники, самые немыслимые вопросы.

Некоторым было интересно узнать, каков был природный цвет «лужайки» Полины, других заинтересовали слова, которые она произносила в высший момент наслаждения, третьих – вопрос «возбуждения ее сосков»…

И Канувиль, содрогаясь от рыданий при мысли о потерянном рае, отвечал на все эти вопросы, не упуская ни малейшей детали.

Никогда еще у герцогини д’Абрантес не было столь интересного ужина…