Наполеон и Жозефина

"Моя нежная подруга, прочтя это письмо, ты поймешь все, что я не в силах написать о сегодняшних событиях. Сражение продолжалось два дня, и теперь мы хозяева на этом поле. Мое сердце с тобой. Если бы зависело только от него, ты бы уже была гражданкой свободной страны. Страдаешь ли ты, как я, от нашей разлуки? Я имею право в это верить. По правде говоря, я хочу, чтобы ты вернулась в свой замок в Варшаве. Ты слишком далеко от меня… Люби меня, моя Мария, и верь мне.

Н."

Затем Наполеон отправил теплое любовное письмо Жозефине, которая ждала его в Париже.

Счастливая Мария возвратилась в Польшу и остановилась на три недели у своей матери. В конце февраля она внезапно почувствовала тоску по близости с императором. Проведя многие ночи в холодной постели в мечтах о страстных объятиях, она внезапно решилась — завернулась в доху из медвежьей шкуры, надела меховой капор, вскочила в сани и велела мчать в замок Финкенштейн, где Император намеревался провести зиму.

Там они прожили три самых сладких и изнуряющих медовых месяца. Мария выполняла роль Императрицы, присутствуя вместе со своим любовником на обедах, где собирались Мюрат, Бертье, Дюрок, послы и иноземные князья. Во время этих приемов Наполеон часто пользовался тайным языком, который сам придумал. Перед изумленными дипломатами он мог внезапно запустить палец в ноздрю, закрыть один глаз или заткнуть уши. Особым мимическим телеграфом, восхищавшим графиню, он был способен передать все нюансы чувств.

Как только гости исчезали, Император увлекал Марию на канапе, прижимал к себе и становился таким, каким был в те времена, когда любил Жозефину. Свидетельства безмерной страсти — те поэтические сравнения, которые он находил для Марии, — не всегда были самыми удачными. Например, как-то раз он сказал ей фразу, которую бесхитростно донес до нас серьезный Фредерик Массон: "Для всех остальных я — дуб, но для тебя одной я хотел бы сделаться желудем". Выразив свою любовь в подобных своеобразных выражениях, Наполеон бросался на Марию с такой пылкостью, что часто все заканчивалось на ковре комнаты… Он обретал необыкновенную жизнерадостность после подобных упражнений, и, сбегая вниз к солдатам с прытью школьника, затевал с ними незамысловатые игры.

Наполеон редко бывал счастлив так, как во время пребывания в замке Финкенштейн. Впервые в жизни рядом с ним было существо нежное, любящее, покорное, искреннее, чистосердечное. Единственное, что его огорчало, — это всегда темная одежда Марии.

— Зачем этот черный цвет? — спросил он однажды, сделав вид, что хочет разорвать ее юбку. — Ты хорошо знаешь, что мне нравятся яркие платья…

Она непримиримо ответила:

— Полячка должна носить траур по своей Родине. Когда вы освободите ее, я стану носить только розовое…

Он улыбнулся:

— Наберись терпения. Весной я начну наступление против русских.

А пока погода действительно не благоприятствовала военным действиям. Иногда на целые дни снежные бури отрезали замок от остального мира, а по ночам термометр опускался до тридцати градусов мороза.

В ожидании первых подснежников солдаты Великой Армии проводили время за картами, распевая непристойные куплеты… В замке Финкенштейн несмотря на постоянно горевшие в камине дрова царил ледяной холод. Поэтому любовники чаще всего проводили время, резвясь в постели, что давало им возможность согреться.

Майским утром, когда Наполеон еще лежал в постели с Марией, ему принесли конверт. Это было письмо от Жозефины, в котором она с плохо скрываемой ревностью укоряла его, что он пишет нежные письма парижанкам. Император встал и тут же написал такой ответ:

"Я получил твое письмо. Я не знаю никаких дам, в переписке с которыми ты меня упрекаешь. Я люблю только мою маленькую Жозефину с надутыми губками, капризную девочку, которая даже ссорится очаровательно. Она всегда мила, за исключением тех моментов, когда ревнует. Тогда она становится просто дьяволицей. Но вернемся к дамам… Если я должен заняться какими-либо из них, я бы предпочел, чтобы они походили на розовые бутончики. Те, о которых ты пишешь, — такие? Прощай, моя подруга. Всегда твой

Н."

После этого, найдя, что Мария свежа как розовый бутон, он опять улегся в постель и принялся обрывать лепестки…

Был ли у Наполеона сын от его падчерицы Гортензии?

Человек вне общепринятых норм, Наполеон был одновременно дедушкой и дядей своему сыну.

Жан-Поль Пеллерен

26 мая 1807 года три медовых месяца любовников замка Финкенштейн были неожиданно прерваны новостью, потрясшей Наполеона. Старший сын Гортензии, пятилетний Наполеон-Шарль, умер в Гааге, где с 1806 года находились Луи Бонапарт и его жена Гортензия — король и королева Голландии. С самого рождения этого ребенка поговаривали, что он был сыном Императора; будто бы прелесть Гортензии так взволновала ее отчима, что его неоднократно видели выходящим из ее комнаты в Тюильри. И этому есть множество свидетельств.