Наполеон. Изгнание из Москвы

Наполеон поселился в Кремле и, несмотря на то что он был молодым мужем, отдельно от своей жены попавшим на чужой праздник, ему захотелось послать кого-нибудь на поиски московского общества! Мы не знаем, добились ли его эмиссары успеха в поисках кого-нибудь в этом огромном пустом городе, но вечером Наполеон успокоился и принялся изучать списки личного состава, с которыми никогда не расставался. Заботился об этом Бертье, и среди офицеров штаба списки личного состава прозвали «библия Наполеона». «Я могу собрать четверть миллиона солдат здесь, — размышлял Наполеон, — но чем я буду их кормить? Как будто это место стоит посреди пустыни!»

* * *

Согласно Бургойню, первая пожарная тревога прозвучала через час после того, как гвардия достигла дома московского губернатора. Бургойнь своими глазами видел пелену дыма и языки пламени, поднимавшиеся со стороны базара, но списал это на небрежность грабителей. О преднамеренном поджоге никто тогда и не думал, и для тушения пожара отрядили пожарную бригаду.

Тем не менее около семи часов поступили донесения о новых вспышках пожаров, один из которых охватил магазин, расположенный позади дома московского губернатора. Бургойнь сколотил команду из 18 человек, чтобы потушить пожар, но пламя уже охватило всю узкую улочку. В поисках возможных причин пожара французы высадили дверь в один из домов и обнаружили там девятерых арестантов, выпущенных на свободу. На головах вооруженных арестантов красовались бараньи шапки наподобие той, которую видели на старике, напавшем на тамбурмажора. Все они были мертвецки пьяны, и между ними и французами разгорелась жестокая потасовка, в которой восемь из девятерых погибли, а последнего взяли в плен в качестве проводника. После этого Бургойнь попытался вернуться в свою квартиру, но, пока французы сражались с арестантами, огонь успел перекинуться на соседние дома, и прямой путь оказался отрезан. Вся территория вокруг была объята пламенем, а из-за сильного ветра пожар распространялся от дома к дому с ужасающей быстротой.

Наконец ветераны начали понимать, что произошло, и все арестанты, которых им удалось поймать (некоторые были со сделанными на английский манер факелами в руках), были расстреляны или заколоты штыками. Некоторые из них, застигнутые в тот момент, когда они пытались поджечь дом или церковь, бросали факелы и убегали. Другие, не обращавшие никакого внимания на французов, не расставались со своими факелами до тех пор, пока не получали удара по голове. Бешеные усилия прилагались, чтобы справиться с огнем, возникавшим во всех частях города, и остановить новые пожары, но французы совершенно не знали расположения улиц и домов, и поэтому поджоги, такие дерзкие и частые, не прекращались всю ночь и возникали везде.

Бургойнь, заблудившийся в лабиринте горящих улиц, ворвался в здание, выглядевшее обычным домом, а на самом деле оказавшееся роскошным особняком, внутри которого стояла самая красивая мебель, которую Бургойнь когда-либо видел в своей жизни. Священный обычай мародерства никогда не нарушался солдатами Великой армии. Поэтому, назло опасности, он остановился, чтобы открыть стоявший в доме сундук, из которого вытащил пару старинных седельных пистолетов, усыпанных жемчугом и драгоценными камнями.

Бургойнь вместе со своими людьми добрался до квартир в два часа ночи, приведя с собой в качестве пленных городовых, подозреваемых в поджигательстве. Даже опасность оказаться запертыми в горящем особняке не остановила его товарищей перед дальнейшим грабежом. Позднее Бургойнь обнаружил их разодетых калмыками, китайцами, казаками, татарами и даже персами! Ничто не смогло бы удержать ветеранов Великой армии от того, чтобы грабить и стать под ружье, как только труба проиграет новый сигнал к бою.

Глава 4 «Какое изумительное решение!» [32]

1

Людям вроде Бургойня, патрулировавшим части города, расположенные за кремлевскими стенами, было ясно, что постоянно возникающие пожары не были серией случайностей, а, напротив, явились следствием деятельности большого количества выпущенных на свободу преступников, дерзких и отчасти организованных поджигателей. Скорее всего, ими руководила русская военная полиция, и они продолжали упорно поджигать свой собственный город, согласно приказу, отданному им московским губернатором Ростопчиным, поджигать не только в целях диверсии, но также в надежде посеять смуту и заняться мародерством, что было намного проще, чем поджигать. В штабе императора, изолированном в Кремле от большинства событий, происходивших в городе, продолжали считать, что пожары — дело рук неаккуратных солдат, которые заняли частные дома и, наверное, были слишком пьяны, чтобы соблюдать обычные меры предосторожности. 15 сентября, через день после того, как Наполеон въехал в Кремль, он для усиления порядка объявил маршала Мортье новым губернатором Москвы и отправился в постель, даже не думая о том, что, проснувшись, увидит, как погибает старая русская столица.