Наполеон. Изгнание из Москвы

Через два дня после написания этого письма Наполеон избавился от своей главной тревоги, возможной потери Нея, так что на следующий день, 21 ноября, он оставил Оршу и прямиком направился в Борисов, ничего не зная о том, что произошло здесь после наступления Чичагова.

В это время он ничего не знал и о местонахождении Девятого корпуса Виктора, но предполагал, что он выполняет его последние приказы, заключавшиеся в том, чтобы держать северный фланг открытым и дать Наполеону возможность переправиться через Березину и идти на Вильно.

* * *

Для оставшихся в живых после боев у Красного марш на Березину через Оршу стал еще одним кошмарным испытанием. У большинства из них дорога отняла ровно неделю, но, несмотря на тот факт, что Орша находится на расстоянии трехдневного перехода от Красного и четырехдневного перехода от Березины, а также на то, что отступавшие имели возможность пополнить свои запасы определенным количеством еды, положение солдат было намного хуже, чем во время ужасной погоды, предшествовавшей их прибытию в Смоленск. Погода была относительно мягкой, по крайней мере во время первой стадии марша, но частичная оттепель превратила дороги в жидкое месиво, и капитан Ройдир, все еще маршировавший с арьергардом, жаловался на то, что глубокая снеговая каша препятствовала каждому шагу во время их продвижения.

Климат и чудовищные трудности, которые он испытывал с момента соединения с главными силами, начали сказываться на Ройдире. Он страдал тяжелым кашлем и приступами дизентерии. Отсутствовала какая бы то ни была еда. Несмотря на то что снег перестал падать, а днем стояла относительно умеренная температура, ночи были отчаянно холодными.

И даже так ему повезло больше, чем многим другим. За три франка он сумел купить у одного кавалериста три полные тарелки крупы. В дополнение к этому, кроме кофе, который он взял у умершего повара, он нашел немного сахара в карманах умершего французского офицера, лежавшего на обочине дороги. Ничто не показывает лучше бедственное положение, в которое попали эти люди, чем невольное выворачивание карманов мундира мертвеца. В более удовлетворительных условиях Ройдир был исполнен собственного достоинства, даже педантичен, но марш в таких условиях уравнял его с остальными. Всю дорогу из Смоленска в Вильно он заботился только о себе и был изворотлив, как новобранец.

Он готовил суп и пил кофе везде, где только мог, а во время марша по снежному месиву сосал куски сахара, лишь изредка делясь ими с менее удачливыми товарищами. И после этого он раскаивался в своем великодушии. «Я был более щедр, чем мне следовало быть», — мрачно прокомментировал он свое великодушие.

При переправе через Днепр отступавшие не встретили никаких препятствий (многие французы продолжали называть реку ее старым именем — Борисфен). Мост здесь был нетронут, хотя и покрыт снегом. Лошадь Ройдира поскользнулась и упала, и будь она более глупым животным, то угодила бы под колеса проезжавших обозов. Ройдир добрался до города в плачевном состоянии, которое улучшилось после того, как он обнаружил, что со складов, бывших здесь ранее, выдали некоторое количество муки и водки. Но вконец оголодавшим людям алкоголь не принес ничего хорошего. Многие из них, начав пить на голодный желудок, опьянели настолько, что были не в состоянии унести с собой муку.

После чудесного прибытия Нея 20 ноября на следующий день, 21 ноября, армия двинулась в сторону Березины. Следующие четыре дня марша были сущим адом для офицеров и солдат, потому что погода ухудшилась, начался северный ветер, который обрушил на бредущую колонну дождь со снегом. Иногда порывы бури становились такими свирепыми, что люди не видели, куда идти, и поэтому невольно шли кругами.

Многострадальная лошадь Ройдира, пытаясь напиться из проруби, провалилась и утонула. Сам Ройдир свалился в замерзающую воду вслед за ней. Однако у него хватило сил выбраться, и он с трудом потащился дальше, мучимый жестокими приступами дизентерии.

У деревни Лошница Наполеон получил плохие вести из Борисова, взятого Чичаговым 21 ноября. Он и не знал, что к тому моменту, когда эти новости его достигли, Удино в течение 48 часов уже отвоевал город обратно и захватил достаточно складов, чтобы морально и физически поддержать уцелевших во время следующей стадии отступления. Нервы императора были напряжены до предела. «Кажется, мы совершаем одни ошибки», — бескомпромиссно заявил он и приказал немедленно сжечь все его бумаги, а вместе с ними много орлов — штандартов, которые его полки несли в тот далекий день, в 1796 году, когда молодой Наполеон привел их к победе у Кастильоне и открыл ворота Милана.

Затем армия двинулась дальше, надеясь, что произойдет еще одно чудо, вроде возвращения Нея.