Наполеон. Последняя любовь

На лице священника появилось выражение ярости и разочарования, когда он увидел яркие мундиры в саду. Он остановил лошадь и молча оставался в повозке. Бетси подошла к нему по газону и протянула руку, но он сделал вид, что не замечает ее.

— Я вам сказал, что не желаю видеть этих глупцов! — заявил господин Стоджкин.

— Я не знала, что они приедут, но к нам дорога свободна для всех, сэр!

— Я отказываюсь с вами разговаривать до тех пор, пока мне не будет представлена возможность спокойно все обсудить!

После грозной тишины он, кажется, изменил свое мнение и вытащил из кармана лист бумаги.

— Возможно, вам все станет яснее… Я сказал вашему отцу, что мы сможем нанять служанку, когда станем жить в приходе. Я внимательно все обдумал и решил сделать кое-что еще. Плюс к служанке у нас будет человек, исполняющий обязанности садовника и кучера.

Он внимательно следил за лицом девушки, чтобы увидеть, какое на нее произвело впечатление подобное заявление. Увидев, что ее это мало трогает, он спешно добавил:

— И еще у нас может работать поваренок! Да, поваренок! И у вас будет собственная верховая лошадь. И коляска… с гербом семейства Стоджкин на дверце!

— Вы очень добры, но…

— Осталось четыре дня, — мрачно подсчитал священник. — За четыре дня я смогу вас уговорить. Я готов для этого использовать каждую минуту!

Когда его повозка повернула на дорогу к Джеймстауну, лейтенант Греннисон попытался объяснить ситуацию Бетси.

— Вот как все происходило, мисс Элизабет. Конечно, нам не пришлось сражаться при Ватерлоо. Ну, не повезло! Но 53-й полк всегда был готов к битвам. Возможно, вам известно, что нам здесь не очень хорошо. Это правда, не так ли, Тоби?

— Ты прав.

— Нам не нравится изображать охрану… великого солдата. Нам до чертиков надоела муштра и необходимость постоянно следить за никому не нужными дурацкими сигналами светофоров, расставленных по всему острову сэром Хадсоном Лоувом. Раз уж вокруг нас находятся эти «чертовы мельницы», неплохо было бы воспользоваться их услугами.

Бетси громко захохотала.

— Вы хотите сказать… Я просто не могу этому поверить. Вы послали сигнал о том, что он сюда едет?

Греннисон гордо кивнул головой, а девушка захлопала в ладоши.

— Какая великолепная идея! Кто все придумал?

— Мне кажется, я, а может быть, и Тоби! Тоби, как ты считаешь?

— Мне кажется, что у меня первого появилась неясная идея, — заявил второй офицер, — но вы, клянусь Богом, развили ее и дополнили, можно сказать пригладили кудряшки, навели румянец и отправили в мир, шлепнув по…

— Так оно и было! — гордо заявил Греннисон. — Сначала мы задумали о сигнале с помощью белой материи в форме воротничка священника. Но это было бы слишком явным… и поэтому мы решили остановиться на вспышках, которые наши друзья начали посылать, как только они увидят, что он выезжает из города на повозке. Клянусь Богом, мы знали, что сумеем доскакать до вас раньше него. И вот мы здесь!

— Великолепно! — заявил второй офицер.

— Но вам ничего не грозит? — поинтересовалась Бетси. Ее несколько начал беспокоить дерзкий план.

Греннисон был абсолютно спокоен.

— Я ничего не боюсь! Если что, я откажусь от поста и освобожусь от этой марионетки из «Плантейшн-Хаус».

— Но я могу прекратить все сразу же, — начала протестовать Бетси.

— И испортить всю игру? Нет, нет! Шоу должно продолжаться! Мы должны всем доказать, что не такие простачки, как многие думают!

В течение двух дней все продолжалось по-прежнему. Вспыхивал сигнал, и пара или тройка офицеров на бешеной скорости летела к ним из лагеря, а настойчивый жених приезжал слишком поздно, чтобы пустить в ход тяжелую артиллерию своих убедительных доводов.

Каждый раз он привозил с собой записи и зачитывал новые и новые условия, которые он придумывал за время отсутствия. Он считал, что условий набралось достаточно много, чтобы убедить несговорчивую девушку.

Он предлагал — пять фунтов в год на новые наряды плюс два платья, новую шляпку каждый год (потом он переправил на две шляпки), пианино (Интересно, ей известно, сколько стоит пианино?). Один раз в год визит к его брату, который занимался строительными материалами в Хулле, и у него был плавучий домик. Полный чайный сервиз из серебра (от самой дорогой фирмы).

Эти блестящие предложения не действовали на девушку, и он каждый раз возмущался все больше и больше.

В последний день перед отплытием судна Бетси и Джейн одни сидели на крылечке. Было уже около четырех часов дня, и Бетси взволнованно доглядывала на сигнальный семафор. Там не было всем знакомых вспышек. Она взглянула на поворот дороги из Джеймстауна, там тоже все было спокойно. Пыль не вилась вдоль дороги.

Наконец появился всадник, едущий по направлению к «Брайарсу» видимо, он следовал из «Плантейшн-Хаус».

— Это — майор Хаусторп, — сказала Джейн. — Как ты думаешь, зачем он к ним едет?

Майор быстро спешился, бросил поводья Менти Тиммс и направился к девушкам. Майору скоро должно было исполниться пятьдесят. У него была хорошая фигура, и в уголках умных серых глаз у него были морщинки, как у человека, который любит посмеяться. Он сел между девушками.