Разумеется, никто специально, а уж тем паче — с гордостью, Гартевельду орудий пыток не показывал. Как признавался сам Вильгельм Наполеоныч: «И если существуют в Тобольской каторге истязания, то, конечно, не мне их было показывать». А что касается плеток:
«Осматриваясь кругом, я вдруг, к моему крайнему удивлению, увидел на этажерке, — что вы думаете? — пару плетей!!!
Г. Могилев скоро вернулся.
Я, конечно, спросил его, к чему находятся здесь эти инструменты, изъятые из употребления законом в 1901 году.
На это г. смотритель пояснил, что в Тобольске хотят устроить тюремный музей… Что же! Дело хорошее!»
Вот уж не знаю: то ли и в самом деле подобный музей создавался, то ли г-н Могилев находчиво и с особым цинизмом выкрутился?
(3) …показали политического Черкашина, у него отобрали подкандальники, и он натер себе на ногах кровавые раны
В тексте Гартевельда политзаключенный с такой фамилией не встречается, но лишенный подкандальников политический узник действительно фигурирует. Это арестант по фамилии Тахчогло, с которым Наполеоныч держал беседу в камере тобольской тюрьмы в начале июля 1908 года:
«В одной из этих камер я застал политического заключенного Тахчогло, оставленного при университете и стрелявшего в Екатеринославле в пристава. Он два раза покушался на самоубийство, перерезая себе вены на руках, первый раз пером, а второй — куском стекла, но оба раза неудачно.
Положение его было тяжелое. Этот Тахчогло — enfant terrible[62]
тобольской каторги. Г. Могилев мне рассказывал, что когда привезли Тахчогло в каторгу, то он объявил ему, что в каторге все должны подчиняться режиму. На это Тахчогло ответил: «Вы можете подчинить себе 600 человек, но не меня». Тахчогло после покушения на самоубийство выглядит очень плохо. Когда врач при мне начал уговаривать его не повторять подобных экспериментов, он молчал и иронически улыбался. Эту улыбку молодого интеллигентного человека, замурованного в четырех стенах, я не забуду долго».Осмелюсь высказать предположение, по какой причине писателю Савчуку понадобилось изменить реальную фамилию «Тахчогло» на нейтральную «Чернышев». Все дело в том, что сей юный пламенный революционер хорошо начал, но… плохо кончил: