Напоминание старых истин

В ДВИЖЕНИИ — ЖИЗНЬ Из выступления в Центральном Доме работников искусств

Точно так же как жизнь, которая никогда не стояла и не может стоять на месте, а всегда стремилась вперед, раздвигая перед собою новые и новые горизонты, не останавливалась и не может остановиться литература. Такое явление было бы противоестественным. Мы справедливо говорим (да и не только мы!), что литература наша шагнула далеко вперед. И прежде всего это надо отнести к художественному уровню, к возросшему мастерству писателей, к широкому охвату событий, к стремлению постичь глубинные движения человеческого сознания, говоря проще, человеческой души. Мир человека — красивый мир, но он может быть и жестоким, и может быть добрым. Цель и усилия, какие прилагают советские литераторы, создавая книги, можно было бы свести к одному и главному — раскрывать в людях добрые начала, пробуждать в них трудолюбие и гражданский патриотизм.

Литература не может быть явлением односторонним. Писатели обращались и обращаются к самым различным темам; поднимали и поднимают самые различные пласты народной жизни; давняя история и недавняя, как, например, Отечественная война, тридцатилетие которой мы будем отмечать через месяц, — все это находилось и находится под пристальным вниманием писателей. Но сколько бы мы ни говорили о разносторонности и праве литератора обращаться к тому или иному материалу, к тем или иным событиям любой давности, главной задачей для нас остается по-прежнему — освещать современность. Понятие это — современность — тоже далеко не однозначное. Можно написать историю современно, а можно современность изложить так, под таким углом, что и не узнаешь, когда, в каком веке все происходит. Мы не можем не видеть тот грандиозный размах строительства, какой происходит в нашей стране, того энтузиазма, с каким трудятся советские люди, не можем не видеть того, что помогает им в труде, — принятие обязательств, соревнование, встречные планы, технический прогресс и поиски совершенства организации производства, — мы не можем не видеть всего этого, что является неотъемлемой частью быта советских людей, и не отражать это в своих книгах. Нас должно интересовать все, чем живут люди, к чему они стремятся, что их радует, что волнует и тревожит, чего они достигли (во всех сферах деятельности: и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в науке, и в культуре) и что мешает им двигаться вперед. Но за поисками положительного или отрицательного героя, за поисками героического или драматического сюжета, за всем тем, несомненно добрым, полезным и нужным делом, мы зачастую упускаем самую суть вопроса — что мы должны раскрывать в своих книгах образ жизни советского человека. Я повторяю: не образ положительного героя, не частности, а образ жизни советского человека. И образ жизни (как это и есть на самом деле) должен быть привлекательным. Неправомерно делить человеческую жизнь на труд и отдых. Такое деление условно. Я бы не рискнул утверждать, когда человек живет более полнокровной жизнью: когда он гуляет по аллее парка, или когда сидит в кабинете за чертежами и перед ним вырисовываются очертания будущей машины, или — на буровой, когда метр за метром бур уходит к центру земли и когда как итог подчас неимоверных усилий начинает фонтаном бить черная нефть? Труд — это самое великое, что дано человеку для полноты ощущения жизни, и потому он прекрасен; а созидательный труд — прекрасен вдвойне, и потому нынешний энтузиазм, с каким трудятся советские люди в завершающем году девятой пятилетки, не случаен и знаменателен.