Напоминание

Люди на земле замерли в недоумении.

— Ох и не х…я себе, — пробормотал Виктор.

— Никогда не думал, что его можно так подстрелить, — подпел Рик.

— Во сне и не такое бывает, — обрадованно пропищал Володька. — а потом мне везет всегда, такой уж я везучий родился.

— Во сне? — хмыкнул Виктор. — Во сне конечно бывает все, но только в нормальном сне, а здесь… А этот парень уже никогда не проснется, могу поспорить.

Рик понемногу пришел в себя:

— А куда дети-то делись?

И действительно от десятка фигур, блуждавших по полю осталась одна. Она робко, боязливо приближалась к ним. Рик, Володька и Сергей двинулись на встречу. Виктор пропустив первых двоих остановил Сергея, отдернул его в сторону и тихо сказал:

— Поздравляю тебя, Сережа.

— С чем?

— Ты стал волчонком, Сергей, ты убил человека.

Сергей побледнел:

— Стреляли вместе… нас четверо было.

Может это и не я, а я не попал.

— Может, — усмехнулся Виктор. — только это все равно. Ты стрелял? Стрелял. Желание попасть, то есть лишить человека жизни у тебя было. А самолетик тут недалеко дребнулся, можешь пойти и посмотреть. Так что с почином тебя.

Сергей долго смотрел на друга, на человека, которого он казалось знал, и который стал ему таким родным и близким. Теперь он узнал еще одну грань этого многогранного, многоликого человека.

— А ты жесток, Витя.

— Поживешь с мое собачьей жизнью, еще не так оскотинешься. Под влиянием обстоятельств люди меняются, Сережа, любой человек меняется, а когда обстоятельства такие, то даже самый мягкий…

Он замолк на полуслове и безнадежно махнув рукой отвернулся. Подошли Володька и Рик. Рик вел за руку маленькую девчушку и улыбался ей самой милой улыбкой, на которую способен самый милый человек, такой как Рик. Девчушка уже совсем оправилась от испуга и тоже улыбалась большому дяде, излучавшему море обаяния. Сергей тоже заулыбался увидя их и непроизвольно сравнил Рика с Виктором.

На первый взгляд они казались очень похожими: оба любили посмеяться, оба шутили без передыху, оба вечно сияли, как два начищенных самовара. При ближайшем рассмотрении Виктор был жестче, суровее, резче в поведении, оценках. Он был резче во всем, и вероятно в этом была виновата жизнь.

Рик казалось был большим облаком обаяния, он излучал и рассыпал его на все и всех кто оказывался рядом. Он был мягким и ласковым, и не только внешне. Он конечно не был всепрощенцем, но он был очень мягок и, в отличие от Виктора, он был более эмоциональным. Да, Виктор значительно сдержаннее.

Он снова посмотрел на Рика — этакий Винни Пух. Но с другой стороны Виктор тоже может быть жутко обаятельным и мягким. Да, Виктор был милым и симпатичным и мог бы стать таким же, ну или почти таким морем обаяния и мягкости, как Рик, но жизнь приложила его. Она бросала его из стороны в сторону, швыряла, била о камни, не давала ему удержаться, зацепиться за что-нибудь. Даже теперь, когда казалось бы со старым покончено и есть с чего начать строить новое, жизнь снова преподнесла сюрприз. Но в этот раз она ударила ниже пояса: она преподнесла ему в виде подарка сны, которые каким-то образом стали его второй жизнью, которые…

Возможно когда-нибудь ученые разберутся что это было, напишут научные труды, получат ученые степени, студенты будут защищать дипломы, а школьники писать сочинения на эту тему. Все это может будет, а может и не будет потом, в любом случае те будущие никогда не смогут понять этих настоящих, которых так обидела жизнь, они никогда не поймут, не почувствуют, не переживут…

Сергей оторвался от своих мыслей и тут же включился слух, оказывается тут ведут беседу и хотят чего-то от него услышать, но что, это для него загадка.

— Простите, я задумался и все прослушал, — пробормотал Сергей.

Виктор ухмыльнулся как-то плотоядно, а Рик стал терпеливо объяснять, что тут неподалеку деревня, эта девочка оттуда, они ходят собирать на это поле, кстати сказать колхозное, морковку, картошку, свеклу:

— Есть им нечего, — проговорил Рик. — а тут хоть мороженое все, но хоть что-то, а то иногда бывает ковыряются целый день, а ничего не находят. Так и идут домой ни с чем. а самолет этот уже не первый день прилетал. Прилетит, покружит, но не стреляет и не бомбит, а им от этого не легче.

— Тебя как зовут? — перебил Сергей излияния Рика обращаясь к девочке.

— Оля, — стараясь побороть смущение ответила девочка. Она была такая маленькая, такая хрупкая. Сергей передернулся от мысли, что она тоже спит и ей тоже что-то угрожает. Господи, ей-то зачем? Зачем маленькому ребенку такие ночные кошмары, которые угрожают не только здоровью, но и жизни. Боже, за что?

— Слушай, Оленька, а где остальные? Вас же много было.

— Остальные разбежались, — ответила девочка чистым детским голоском, наконец поборов смущение. — Испугались и разбежались, — и она хихикнула неожиданной рифме.

— Испугались? Чего?

— Хи-хи, ни «чего», а кого. Вас — вот кого.

— А ты что же, не испугалась?

— Нет, я же вижу, что вы свои.

— А как ты узнала, что мы свои?