Напоминание

…Он проснулся от того, что с него жестоко сдернули плед, которым до того накрыли. Сергей открыл глаза. Над ним высился Виктор со своей вечной улыбкой. В его руке все еще был зажат плед.

— Вставай, старик, — сообщил он. — придется тебе перелечь.

Сергей поднялся, поежился. К тому, что во сне он чувствует как на яву он тоже привык, и не относился к сну, как к сну, а считал его скорее второй жизнью.

Было не жарко. он встал и потопал за Виктором. К его удивлению Виктор вышел на улицу. Там уже стемнело.

Рядом с домом стояли олина мать, Рик и Володька.

— Ну вот и вы, сказала женщина. — идем, я вас на ночлег устрою.

— Да нам только до утра, а там пойдем к своим.

Они прошли по темному, казалось умершему городку, но далеко они отойти не успели. Женщина остановилась около темной громады дома, который в ночи казался темнее самой темноты, прошла через калитку, по двору, подошла к двери, ковырнула ключом замок и приглашающе махнула рукой в сторону уже открытой двери. Они вошли внутрь, дверь захлопнулась. В кромешной тьме что-то шкрябнуло и женщина зажгла какой-то светильник.

— А мы где? — вырвалось у Сергея.

Женщина улыбнулась:

— Это дом одного нашего друга, вернее друга мужа. Они вместе на фронт ушли, а за его домом я приглядываю.

До войны он учителем работал в нашей школе, а потом, — она вздохнула. — учителей ведь не призывали, а он сам пошел.

Воцарилось молчание. Потом женщина выдавила: «я пойду, а вы здесь сами располагайтесь» — вышла и снова все затихло.

— Вот они на фронте, а мы все никак не доползем, — гнусаво пожаловался Володька.

— Ниче, доползем, — отозвался Виктор. — А пока пойдем смотреть апартаменты.

И они пошли и осмотрели. Дом оказался небольшим, но уютным, а кроме того он скрывал в себе много интересного. Интересного для них. Володька принялся изучать фигурки вырезанные из корней и веток деревьев. Рик увлекся содержимым книжных полок. Виктор долго смотрел на то, как Рик ползает вдоль полок с еле светящей лампадкой и наконец не выдержал:

— Ты ослепнуть не боишься? Или ты как кошка в темноте видишь на сто метров вперед лучше чем днем? — желчно спросил он.

Рик не обратил на него ровно никакого внимания, а только отмахнулся, и Виктор оставил его в покое. Сам Виктор нашел старенькую гитару и вцепился в нее как клещ.

— Ты может еще и играть умеешь? — ехидно поинтересовался Сергей.

— А то, — Виктор с любовью пробежал пальцами по струнам, подстроил, снова тренькнул струнами. — конечно умею.

Он взял несколько аккордов, посмотрел на Сергея, улыбнулся и заиграл. Он играл здорово. Пальцы его умело бегали по грифу, зажимали струны, брали какие-то немыслимые аккорды, а правая рука, как запрограммированная, дергала теребила и перебирала струны. Мелодия звучала тихо и грустно. Мысли и чувства захлестнули Сергея, а кроме того он был удивлен. Он не ожидал от Виктора, что он что-то сыграет, а тем более так сыграет. И Сергей стоял и слушал, раскрыв рот. Слушал он не один: Володька застыл как парализованный и боялся пошевелиться, даже Рик оторвался от своих книжек.

Мелодия текла по комнате, и все прочие звуки вежливо уступали ей место. Заткнулась визгливая собака где-то на улице, смолк вой сквозящего в щели окон ветра, даже часы, казалось перестали тикать, или это только казалось? Гитара причитала и плакала, один раз даже сорвалась было на истерику, но сдержалась и снова запела, всхлипывая и постанывая. Наконец дрогнула последняя струна и застыла.

— Нет слов, — только и сказал Рик.

— Браво! — вспискнул Володька и попытался зааплодировать, но не получив поддержки заглох.

Сергей не выдавил ни слова, а только закрыл глупо разинутый рот и шумно сглотнув кивнул головой. «Вот и подкалывай его после этого», — крутилось в башке. Виктор, увидев реакцию, расцвел в улыбке.

— Конечно это не самый лучший вариант, — заметил он выдвигая стул из-за круглого стола, стоящего посреди комнаты, и садясь. — я не виртуоз, но все же это кое-что.

Он угнездился за столом и любовно погладил инструмент. Подошел и сел Володька, потом, оторвавшись от полок, подполз Рик, последним присоединился к «застолью» Сергей.

— А так можно научиться или это не доступно? — поинтересовался Володька.

— Научиться можно всему, — ответил Виктор. — Экономьте электроэнергию, — добавил он и задул свечу. В комнате стало совсем темно, лишь луна выхватывала центр стола и освещала, склоненные над ним, их фигуры.

Они сидели во мраке комнаты и тихо переговаривались. Виктор любовно перебирал струны старенькой гитары, и она тихо тренькала под его грубыми мозолистыми пальцами. Под это треньканье начался разговор, который сам собой перешел на больную тему.

— Так значит вы тоже отдаете себе отчет в том, что спите? Я правильно понял?

— Да, — ответил из темноты голос Рика. — и это страшно. Все так засыпают, но не все просыпаются. Я теперь знаю, что если человек погибает во сне, то он умирает и на самом деле, — он сделал паузу. Из мрака комнаты послышался какой-то непонятный всхлип, а потом опять тихий голос Рика. Так погиб Лешка, мой друг, там, в поезде.