Напряжение

По дороге Петракова начинала что-то говорить, но Бенедиктов хмуро отмалчивался. Проклятый запах горячего печева не давал ему покоя, и он думал о том, как бы поскорее добраться до жакта.

- Вот, Егоровна, какого я мужчину привела, - сказала, входя, Петракова съежившейся в углу и, казалось, дремавшей дворничихе.

Та хихикнула:

- Ах Клава, Клава… О хлебце бы думала…

Девушки из МПВО уже не было. Бенедиктов заметил, что Петракова недурна собой, - это открытие безотчетно еще более усилило неприязнь к ней.

Она достала из сейфа четыре толстые потрепанные книги с загнутыми и засаленными углами. Бенедиктов сел за стол.

- Вот здесь отмечены выбывшие, - сказала она из-за спины, налегая на него грудью, - и проставлено число. Можете не сомневаться, у нас все в полном порядочке.

- Разберусь, разберусь, - Бенедиктов резким движением расправил спину; ему показалось, что он уловил запах вина, - не в первый раз… - И принялся выписывать ненужные ему фамилии, делая вид, будто внимательно просматривает все квартиры.

В семидесятой мужчин не оказалось, в восемьдесят шестой жил монтажник. И в других квартирах по той лестнице списанные с флота военно служащие не значились. «Вот так компот! - обескураженно подумал Бенедиктов, перевертывая страницу. - Выходит, инвалид прописан в другом месте, если он вообще прописан. У кого же он живет?..»

6. СОСЛУЖИВЦЫ

На следующий день Яков Владимирович Дембо, командир части, высокий (под два метра), худой, с тонкой шеей контр-адмирал, зашел в клетушку Бенедиктова. Тот поднялся из-за стола, шагнул навстречу, тряхнул протянутую руку.

- Вы, кажется, заходили ко мне и изъявляли желание видеть, не так ли? К сожалению, я был занят… Что-нибудь срочное?

Бенедиктов сел рядом с контр-адмиралом, сказал про смерть Лукинского.

- Очень прискорбно, очень, - проговорил Дембо, вытаскивая платок и сморкаясь. - Это был превосходнейший инженер, как говорят в таких случаях, инженер божьей милостью. И человек, кажется, хороший… Но сейчас столько смертей кругом…

- Вы знаете, что он покончил с собой?

- Да что вы говорите? Этого я не знал… Что же произошло?

- Застрелился… Что вы можете сказать по этому поводу?

Лицо контр-адмирала показалось обиженным.

- Дружок мой, я не гадалка. Предполагать может каждый, в том числе и вы, при небольшой доле воображения, но знать, я думаю, мог только он сам. И потом… - Дембо откинул узкие сухие ладони, - если бы это случилось до войны, тут был бы предмет… Я знаю, что он потерял семью. Одиночество, житейские невзгоды, неважное самочувствие… Не каждый выдерживает такие испытания.

- Мне кажется, вас все же удивило, что это самоубийство. Или я ошибся? - склонив голову набок, спросил Бенедиктов.

Дембо беззвучно засмеялся:

- Проницательность - ваша работа… Признаться откровенно, да, удивило. Попробую сказать почему. Наверное, потому, что я был неподготовлен…

- Иными словами, его образ действий в последние дни не давал повода к такому печальному концу?

- Пожалуй, именно так… Но, повторяю, человеческая психика - тайна, может быть самая глубокая из всего, что нас окружает… Случается всякое. Тем более в нынешних условиях. Состояние депрессии, резкий переход от одного эмоционального состояния к другому… А Лукинский был эмоциональным человеком… Но я не психолог, вероятно, надо поговорить с ними.

- А неприятностей служебного порядка у него не было в последние дни? Скажем, приказа или какого-нибудь крупного разговора?

- Нет. О таковом мне неизвестно.

Дембо вынул из брючного кармана серебряные часы, посмотрел на отдалении и поднялся.

- Одну минуту, Яков Владимирович, - сказал Бенедиктов торопливо, - я вас долго не задержу. Скажите, чем занимался Лукинский?

- Евгений Викторович? Тем же, чем и все мы: ремонтом боевых кораблей.

- Но может быть, у него было какое-нибудь особое, специальное задание?

- У Ленинграда сейчас одна-единственная цель - выстоять! - сухо сказал контр-адмирал, засовывая руки в карманы полушубка. - Все мобилизовано для ее достижения. Распылять силы нельзя - это было бы преступлением перед страной… А тем, что вы подразумеваете, занимаются тылы, и, надо думать, успешно.

- Тогда что это может означать? - Бенедиктов вынул из сейфа блокнотные листки с расчетами Лукинского.

Контр-адмирал повертел их, достал очки и, рассматривая, медленно опустился на стул.

- Хм, интересно… Весьма и весьма… - Посмотрел на выжидающего Бенедиктова серыми глазами: - Ну-с, это мне гораздо ближе, чем психология. Тут можно и поразмышлять… Простите за нескромный вопрос, вы сами по профессии не инженер?

Бенедиктов покачал головой отрицательно:

- Я кончал политическое училище, военно-морское.