Напряжение

Помолчал, давая словам осесть в головах; вскинул рукав, посмотрел на часы.

- Теперь адрес, - седые брови поднялись, лоб исчез совсем, - Малая Подьяческая, семь, квартира восемьдесят восемь. Запомнили? Малая Подьяческая, семь, квартира восемьдесят восемь. Спросите Михаила Николаевича. Скажете: «Есть вести от брата». Ответные кодовые слова: «Неужто Семен жив?» Тогда передайте эту почтовую марку. - Ржезинский дал каждому по советской марке. - От Михаила Николаевича получите необходимую помощь и материалы. Калмыков, - не поворачивая головы, посмотрел на Степана, - и вы, Пряхин (Кирилл вытянулся), завтра явитесь в военкомат как излечившиеся в госпитале для направления в части. А вы, Мартыненко, вернетесь сюда, тем же путем, через пятнадцать суток. (Николай кивнул.) Будем вас ждать. Пряхин, запомните: выход в эфир по вторникам, четвергам и воскресеньям в двенадцать пятнадцать на второй волне. Вариант шифра - третий… Ясно? Кому что неясно, спрашивайте.

- Ясно, - ответил за всех Степан.

Загромыхали орудия, послышалась пулеметная трескотня, задрожал земляной пол. Ржезинский поднял глаза, прислушался, снова взглянул на часы.

- Считаю своим долгом вас предупредить, - проговорил он совсем другим тоном, жестко. - Всякое уклонение от задания, разглашение тайн будет беспощадно караться. Мы всегда имеем возможность найти вас. Вы разумеете, о чем идет речь? В случае же успеха великая Германия отметит вас должным образом.

Под рукой затрещал зуммер. Ржезинский взял трубку:

- Ja, ja, bei mir ist alles fertig, wir treten heran… Sie konnen ruhig sein [7].

По ступенькам скатился обер-лейтенант Фогт, заглянул в приоткрытую дверь.

- Выводите, - приказал ему Ржезинский, отпустил всем общий кивок и вышел, задевая боками заиндевевшие косяки.

Под пушечный грохот вылезли из землянки; пригибаясь, двинулись по траншее за обер-лейтенантом. Вскоре траншея кончилась, под ногами зазвенели ледяшки. Обер-лейтенант остановился:

- Все. Дальше пойдете сами. - Пожал каждому руку: - Желаю удачи. С вами бог!

- Ну, раз с нами бог - потопали с богом, - бодрясь, сказал Степан, ступая на скользкую ледяную плиту.

Плотная темень поглотила их; с севера дул ветер, обдавая снежной пылью. Когда глаза пообвыкли в темноте, стало казаться, что кругом голубовато-белая пустыня без единой складочки - ни бугров, ни впадин, Из-за этой обманчивости спотыкались чертыхаясь, падали… Степан подносил к глазам светящуюся стрелку компаса, молча указывал направление, но никого не поторапливал и сам не спешил. Каждые полчаса устраивал привал («Устали, надо беречь силы!»), но чем ближе подходили к каналу, тем чаще присаживался отдохнуть.

Где-то неподалеку треснула льдина - как будто хлопнула глухим одиноким выстрелом. «Ложись!» - повалился Степан в снег и выставил перед собой автомат. Николай упал рядом, взвел затвор… Тишина, никаких шорохов, лишь посвистывал ветер…

- Осторожность не мешает, - тихо сказал Степан, поднимаясь. - Перекур.

- Да ты что? Только что отдыхали, - не вытерпел Николай. - Так мы в самый свет угодим.

- А ты беги, беги… Ты у нас дюже прыткий, беги… Или спешишь туда? - Степан мотнул головой в сторону Ленинграда и с подозрительностью посмотрел на белевшее пятном лицо Николая.

- Очумел ты, что ли?

Степан сел, зажав автомат между ног, сгреб растопыренной пятерней снег, с жадностью припал к нему ртом.

- Давай все сюда… - Когда сгрудились над ним, зашептал медленно, с усилием: - Я вот что думаю… Надо вертать обратно.

- Как обратно? - в испуге отпрянул Кирилл.

«Неужели проверяет?» - подумал Николай, но тоже спросил теми же словами.

- А так, как шли сюда… Жить-то небось охота, а? - перекосил рот в улыбке. - Вы думаете, что дойдете до Ленинграда?.. Целенькими?.. Как бы не так! Я уже попробовал, еле живой выбрался… Хватит с меня.

- Ну а если немцы узнают? - спросил Кирилл; от холода, но еще больше от страха его бил озноб.

- Откуда они узнают? Если сам не скажешь… Вчера был проход, а сегодня нету его, закрыли… Мы и напоролись, так ведь? Вышли к самому берегу и напоролись! Дырку-другую можно пробить в шапке, не проблема… Что они сказали? В бой не вступать, отходить обратно. Вот мы и отошли - по инструкции…

- А потом что будет?

- Потом… Потом увидим. Время-то наверняка выиграем.

«Не похоже, что подлавливает, - подумал Николай, - свою шкуру спасает… Факт!»

- Так они завтра нас снова пошлют, - сказал он, присаживаясь рядом. - Или расформируют группу, отправят по лагерям, а то и к стенке поставят.

- Не поставят… Не мы же виноваты… Ну? Решайтесь…

Помолчали. Кирилл вздохнул протяжно, со стоном:

- Ох, Степан, с ними шутки плохи.

- Ас энкавэдэ? - повернул к нему лицо, блеснул белками глаз. - Еще не встречался? Так повстречаешься.

Снова долго, тягостно молчали. Степан еще пососал снег, встал, обтер о штаны руку.

- Ну, пошли… Но смотрите, суки, все мы одной веревкой повязаны, - потряс кулаками угрожающе. - Стойте на своем, коли жить охота. Как договорились. А если кто стукнет или проболтается, тогда - стенка, всем нам стенка. Как пить дать!