Напряжение на высоте

— Ты все еще у меня в гостях! Отзови Силу!! — Хлестнуло приказом, и иные князья поняли — то дрожал все-таки пол, а не был то постыдный страх от ауры чужого могущества.

— Потому скажу я спокойно, — кивнул он императору, принимая укор. — А уж вам, княже, решать — любо ли вам мое решение. Предлагаю отправить князя Черниговского в отпуск.

— Не бывать такому!!!

— … А дела его, государевой важности, отдать человеку доверенному и честному, чтобы никакое беззаконие не осталось без ответа.

— Чушь!

Но отчего-то возмущались исключительно семеро из семидесяти восьми князей. Остальные же смекнули, что им банально предлагают слить все расследования — и этот вариант был люб, и признан мудрым.

— Это родовая должность от прадеда к деду и отцу!!! Попрание традиций недопустимо!!! — Орали уже в голос зависимые князья.

— Так мы не лишаем должности. — Мягко увещевали их.

— Князь просто сходит в отпуск. — Успокаивали десятками голосов.

— Ежели расследование не придется ему по душе — так откроет вновь, разве беда это? — Мудро отмечали остальные, пряча хитрые взгляды.

Потому что расхлябанные подчиненные наверняка растеряют все бумаги, пока начальство изволит отдыхать.

— К тебе взываю, император, как к радетелю традиций и родичу по Рюрику Великому! — Гаркнул князь Черниговский, перекрикивая толпу, заставляя их умолкнуть и повернуться к трону.

Именно там должны были решить — быть ли уже принятому княжескими сердцами решению.

Но трон был пуст. Разве что негромко затворилась ставня справа, ведущая от трона в Кавалергардскую залу — словно кто-то совсем недавно вышел, оставив владетелям самим вершить их вопросы.

— А теперь, князь Черниговский, сядь и выслушай меня. — Ласково произнес побледневшему князю Мстиславский и перевернул первую страницу. — Речь пойдет о тайной тюрьме князей Черниговских, что под Екатеринбургом.

— Это провокация! — Не отрывая взгляда смотрел Черниговский на двери, отчаянно надеясь, что те откроются.

Но не открылись, нет.

— Ты говори, князь Мстиславский, всем нам интересно. — Хмыкнул князь Гагарин.

А остальная свора, что уже не боялась компромата, хищно прицелилась взглядами на человека, посмевшего их пугать.

Глава 16

Сколько слов надо, чтобы не оставить от репутации камня на камне? Кто-то скажет, что достаточным станет одно-единственное — обвинительное и хлесткое. Другие посчитают уместным не экономить на словах и пожелают вогнать в пыль размеренной, негромкой речью, обосновывая каждый свой довод фактами. Но в жизни все немного сложнее — оттого куда важнее будет то, кто станет говорить.

Из почти восьми десятков представителей княжеских фамилий, пребывающих в Большом Кремлевском дворце, не так и много людей, кто был равен или превосходил князя Черниговского в родстве и положении. Не то, чтобы длина родословной лишала человека права требовать и возможности высказаться — но как обвинять, когда на каждое веское слово в ответ найдется укоряющий монолог о том, как его предок помог предкам вот этих вот серьезных бородатых детин, от смертной гибели отвадив али из грязи вытащив, а они, неблагодарные, всякое добро позабыв теперь на него напраслину возводят? А ежели ты со всем уважением, но обида твоя велика, то отчего не пришел в мой дом, не посоветовался до того, как сор из избы выносить? А ежели приходил, а тебя не пустили на порог, то может место твое за тем порогом, вместе с псами, которые тоже умеют лаять, а значит иным уважаемым и слушать это брехание не следует? Ах, так обвинитель гневается и смеет дерзить — так мы с дружиной и союзниками за такое оскорбление живенько огнем пройдемся по дворам твоим!

Хорошо быть равным среди владетельных князей — тут и уважение тебе, и почет, ежели молчишь.

Для того и был император, чтобы любезно предоставить возможность высказаться абсолютно всем, давя на корню любые отсылки к родству и знатности рода на правах сильнейшего среди равных. Однако в его отсутствие, все вновь сводилось к традиции, по которой Черниговский был необоримо выше двух третей присутствующих. А среди оставшихся было достаточно тех, с кем можно было договориться. Оттого на душе князя не было паники. Лишь только злость и недоумение — он же выплатил Рюриковичам все деньги! Какого демона его так подставили?!

Проблемой же князя было то, что Мстиславские были аккурат из тех, кто был вправе выражать ему претензию.

— Говори, да не заговаривайся, — резкой отповедью пресек князь Черниговский неправильное для себя развитие событий. — С чего это ты мою честную фамилию рядом с тюрьмой ставишь, ежели ни у меня, ни у предков моих не было и пяди родовой земли под Екатеринбургом?! Или ты мои заводы из города своей волей в пригород перенес?!

— Хорошо. — Поднял князь Мстиславский на него холодный взгляд из-под кустистых бровей. — Речь пойдет о тайной тюрьме под Екатеринбургом. Найденные выжившими заключенные которой свидетельствуют, что заточены по твоей воле.