Напряжение растет

– Говорят, князю Виду больше трех сотен лет, – меланхолично отметил Артем, который, как и Пашка, от увиденного поник.

Наверное, расстроился еще потому, что у нас нет декораций – мы просто не знали о том, что они возможны. Уверен, в документах у Артема не было и намека на них, но чувство ответственности, крайне сильное в нашем скрипаче, сейчас наверняка царапало его душу фразами «я ведь мог поинтересоваться и мог догадаться сам».

– А разве возможно жить так долго? – удивился Паша.

– Жить – нет, – коротко ответили ему и цыкнули на уточняющий вопрос – начинался новый номер.

– На сцене – Ника Еремеева и ее команда!

Сердце защемило неведомым доселе чувством, а тело само подалось вперед.

Глава 22

Медленно таяло освещение, угасая подобно солнцу. Белый свет прожекторов сменился устало-желтым, а затем и тускло-красным, рисуя отсвет последних секунд дня. Неведомо откуда налетел холодный ветер, повлекший за собой шорох песка, рассыпаемого из горсти. В зале наступала восточная ночь – столь же холодная, сколь жарок бывает в пустыне день. И настолько же внезапная, как поворот рубильника.

Зал рухнул во тьму. Лишь светили далекими звездами искорки нагретых ламп. Но совсем скоро выступили новые звезды – на полотне за сценой, появляясь под еле слышный ритм, сотканный из шума никогда не спящего города.

Но в музыке появился устойчивый мотив, и картина звездного неба двинулась вперед, будто сцена спешила навстречу звукам, пролетая над городом, но не давая на него посмотреть.

Словно чувствуя наше недовольство, сцена повернула к горизонту, на секунду ослепив огромной полной луной, взошедшей над черным горизонтом. А чуть ближе резко очерченными контурами виднелись два женских силуэта, девушки любовались ночью из башни, увенчанной четырьмя колоннами с массивными фонарями. Сцена медленно подняла их ввысь, луна поспешила занять свое место над горизонтом, давая иным краскам, кроме белого и черного, вернуться обратно в мир. Зажглись фонари, окрашивая теплым светом длинное белоснежное платье на девушке слева. Бронзой сияла открытая спина той, что справа. Ее платье в тон подруге и столь же длинное – порыв ветра струящимися лепестками поднял полы нарядов над землей. Правые руки синхронно отвели вправо, поигрывая распахнутыми веерами.

Какая из них она?

Музыка звучала уже отчетливо, струны перебирали пальцами и тоскливо терзали смычком. В ней больше не было равнодушия и меланхолического спокойствия, она наполнилась неясной тревогой и предчувствием. Резко забил барабан, заставив вздрогнуть. Ритм изменился – смычки рвали струны, не переставая, будто некто торопливо приближался в ночи. Тоскливый женский голос вплелся в музыку, заставив девушек резко обернуться и посмотреть вокруг.

– Ника! – тихонько вырвалось у меня, стоило увидеть лицо той, что справа.

– Так неудобно смотреть, – попытался пригнуться Паша, чтобы моя ладонь не закрывала ему вид.

– Она почти не одета! – произнес я возмущенно.

Подумать только, такой откровенный наряд!

– Ты влюбился, что ли? – использовал подлый прием Артем.

Из-за чего пришлось убрать ладони и сесть на них, чтобы доказать, что вообще – нет.

– Смотри! – встревоженно шепнул Федор.

А вот и причина тревоги – еле видимый в свете фонарей, со второго уровня пробирался вверх человек, замотанный в черное.

– Убийца, – вздрогнул Паша, разглядев тусклый отсвет на клинке.

И в этот миг человек будто взлетел ввысь, ударив Нику наотмашь – и та буквально в последний момент успела повернуться!

Музыка звучала в такт моей злости и биению сердца.

– Сиди тихо, – удержал меня Артем и злобно зашипел: – Это просто номер!

Но я же видел кровавую царапину, что выступила на идеальной спине! И убийцу, что картинно замер и вновь занес клинок!

– Ох, – донеслось от Светланы восхищенное.

И мы тоже замерли в восторге непонимания. Кровь на спине осыпалась алой пылью, а под ней – бледная полоса кожи! Чистой кожи!

– Целитель, – завороженно произнес Артем, забыв, что меня надо держать.

Но мне тоже требовалось время для осознания увиденного. Потому что так не бывает. Даже несмотря на то, что хочется, чтобы было.

А события на сцене и не думали держать трагическую паузу – вновь взлетел клинок, но на этот раз его на излете встретил веер увернувшейся девушки. Клацнул металл спиц вокруг клинка, уводя в движении за собой, и тут же с резким разворотом танцовщица ударила ассасина в шею, сбрасывая со сцены в темноту.