Напряжение растет

Наверное, если пройти за ним внутрь дома, то можно узнать, что именно – «никогда», но Михаилу было слегка боязно. Оттого он наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Позади стратегически грамотно разместились дочери, с любопытством поглядывая из-за спины, и Брунгильда, успевшая вымахать до такого размера, что удерживать ее от «вкусного запаха» приходилось вдвоем.

«Интересно, какой она породы?» – мельком пролетело у Михаила в голове, но тут же было сметено очередным «никогда».

– Никогда в жизни у меня не было такого ученика! – поставив последнюю вынесенную коробку на другую, провозгласил старик. – Пропадает черте знает где! Возвращается с какой-то баб… бабушкой! Громит сцену! И что я слышу после всего этого?! «Пришлите тридцать этих замечательных шоколадных тортов?!»

Нет, Михаил понимал причину такой бури эмоций. Он, в принципе, и сам переживал за сыновей. И тоже давал свою оценку их поведению. Весьма, между прочим, строгую, особенно в связи с путешествиями без взрослых! Куда только Долгорукие смотрят! А князь?! А сами ребята?!

Но у него совершенно не укладывалось в голове, что их домоправитель, уже ставший практически незаменимым членом семьи, все-таки сделал эти торты. Сразу же! Все тридцать! Что как-то не очень вязалось с той волной гнева, что изливалась на всех доступных для окружающих звуковых волнах.

– За всю мою практику такого не было! – воскликнул старик вновь и требовательно посмотрел на дорогу, пока еще пустую.

– Может, я сам вас отвезу вместо такси? – робко предложил Михаил.

– Не надо беспокоиться, – буркнул тот. – У меня все равно дела в городе. На пару дней.

– Да мне совсем не сложно…

– Вон, уже едет, – кивнул домоправитель в сторону роскошного лимузина. – Сюда заворачивай! – махнул он рукой.

Из черной машины выскользнули услужливые водители и заспешили к коробкам.

– Руки! – рявкнул старик так, что мужчины подняли руки над головой. – В смысле сам загружу, еще помнете, – ворчливо поправился он.

Один из них тут же ринулся открывать багажник, а второй – дверь в салон.

– Надо будет спросить номер такси, – цокнул Михаил, оценив сервис.

– Уроки делать! – напоследок гаркнул наставник, указав пальцем на воспитанниц.

Кивнула даже Брунгильда.

Машина медленно покатила со двора. Грустно вздохнул Михаил – как бы он хотел навестить сыновей! Но, как объяснил наставник, даже его со всеми связями и сетью благодарных учеников к участникам вряд ли пустят. Вот торты – те да, доставят. Позади так же грустно вздохнули дочери – тоже скучали. Ладно хоть Брунгильда есть в качестве источника шума, иначе в доме стало бы совсем тоскливо.

Михаил отправил дочерей в дом, прошелся до калитки, затворил ее, походил по совсем пожелтевшему саду, скрипнул ступенькой лестницы, ведущей в домик на дереве, и с непонятным тянущим ощущением в душе вернулся в здание. Странно, вроде огромная площадь, но для троих с собакой – тут совершенно пустынно, а для шестерых – идеально заполнено, обжито и даже слегка – по-приятному – тесновато. А ведь эти трое – старик и два школьника. Казалось бы, много ли им места надо… Вот в его сердце – там да. Дочери, жена, Максим, Федор… Особенно Федор.

Как-то незаметно для себя Михаил дошел до комнаты младшего сына и остановился возле двери. Заходить внутрь – не совсем педагогично. У сына должна быть личная площадь, гарантированная от чужих посягательств. Там, где он будет чувствовать себя комфортно, и еще уйма других слов, налагающих табу на вход без стука и ведома.

Но на душе такая тоска… И телефонный разговор только разбередил ее, а вовсе не успокоил. Тем более что сын мог оставить что-то скоропортящееся, а Михаил глянет-то всего одним глазком и ничего трогать не будет.

Решившись, он приоткрыл дверь и буквально просочился внутрь. В свете дня, пробивающемся сквозь высокие окна, виделся «хаотический порядок», непонятный пришедшему со стороны, но привычный самому отцу семейства. Все разложено по мере использования. Порядок определен расстоянием вытянутой руки. Блокноты и ручки положены в трех местах. Заготовки изделий лежат так, чтобы не сбросить случайно на пол, а нагромождение рядом с ними – это материалы для продолжения работы, чтобы не искать и не потерять мысль. Обычного подросткового мусора нет – мама научила, что чисто там, где не мусорят и убирают за собой сразу.

Михаил довольно хмыкнул и собрался было покинуть комнату, когда взгляд зацепился за ячеистое полотно с камнями, отданное Федору на прошлой неделе. Щедрый жест, желание показать, что отец всегда поддержит. Хотя, если честно, слегка избыточный – как и бывает в любом ремесле, на изделия уходит только ограниченный спектр кристаллов. Так проще, удобнее, дешевле. Нет смысла использовать нечто крайне дорогостоящее там, где подойдут стекляшка или янтарь. Федор научен этому в первую очередь и не станет предаваться расточительству.