Напряжение растет

— Я вообще ничего не слышу, — приложив к уху ладони, констатировал я. — Ветер, вода, птицы.

— Может, показалось, — все еще с сомнением опустился на свое место Тема, пододвинул к себе футляр со скрипкой и крепко прижал ее к груди.

— Что-то есть, — через какое-то время заволновался Паша. А затем закатал рукав и сунул руку в воду чуть ли не до плеча. — Точно есть! Землетрясение!

— Да откуда оно в наших широтах, — прикусил губу Артем и вновь принялся вглядываться назад, отыскивая источник беспокойства.

Рядом Света методично застегнула на Федоре все пуговицы, игнорируя вежливые протесты, а затем ловко опоясала его концом бечевки, накрепко обвязав другой конец вокруг себя, села рядом и распахнула зонт над головой.

— Там что-то есть, — пояснила она спокойно на мой удивленный взгляд.

И было в ее словах и действиях нечто, что взволновало куда больше, чем предчувствия ребят.

— Огонь затушить, — распорядился я, самостоятельно зачерпнул котелком воду и погасил пламя небольшого очага. — Парус снять.

Тут уже Паша сдернул ткань с рей, выдернул мачту из щели между бревен и сбросил ее в воду. Затем суетливо распорол ножом из трофейного комплекта скрепляющие парус нити и набросил на плечи свой пиджак.

А говорил, не холодно ему.

Но было не до дружеских подтруниваний — вода на реке отчетливо покрывалась рябью, а тревожная дрожь земли, похожая на глухой бой далеких барабанов, не давала сомневаться в близости беды.

— Новое испытание, — собравшись, не допустил дрожи голоса Пашка и гордо выпрямился, желая взглянуть опасности в лицо.

Был он стоек и тогда, когда тихий гул обратился шумом. Но стоило шуму обернуться ревом, а на дальнем горизонте реки позади плота выплеснуться грязно-коричневой волне, невольно отступил на шаг и растерянно посмотрел на нас.

Волна летела над рекой, летела через лес, с грохотом прорываясь через ветви деревьев на берегах. Волна гремела камнями, сминаемой древесиной, зло шипела, ударяясь о повороты русла реки.

— Это что такое?! — сделал Паша еще два шага по плоту, будто от этого можно было сбежать.

— Может, проверка умения действовать в смертельной ситуации? — меланхолично ответил Артем, одной рукой расстегивая скрипичный футляр.

— А кто не справится? — чуть успокоился от такой реакции Паша.

— О мертвых либо ничего, либо хорошо, либо правду.

— Ника, — шагнул я в сторону катящей волны и стал взволнованно оглядывать берег.

— Нашел когда о ней вспоминать, — заворчал Артем, просунув руку в еле заметную прорезь у края и выуживая что-то из глубины бархатной подкладки чехла.

— Она все еще должна мне мороженое! — сжал я кулаки. — Идем к берегу.

— Бред! — схватил меня Паша и тревожно посмотрел в сторону волны. — Поздно! Уже слишком поздно! Когда волна придет сюда, все прыгаем вперед и плывем по течению! И веревка! Нужна еще веревка, — обратил он внимание на бечевку, связывающую Федора и Свету. — Щиты все умеют поднимать?

— Умеем, — мельком глянул на него Федор, без паники и с некоторым энтузиазмом копающийся в своей сумке.

— Почему паникую только я?! — возмутился Паша, всплеснув руками. — Я что, только один это вижу?!

Волна между тем уже покрыла треть расстояния, явив свой истинный размер. Было в ней что-то около пятиэтажки в высоту, а шириной… грохот уже сейчас обнимал со всех сторон.

— Да все видят, — буркнул Артем, недовольно елозя рукой внутри чехла. — Что теперь, помирать?

— Просто… Я-то выживу, — как-то резко погрустнел Паша.

— Да? — с интересом посмотрел на него Тема.

— Это ведь вода, — шмыгнул он виновато носом, приводя довольно сомнительный довод.

А затем, будто только вспомнил, содрал с мизинца левой руки небольшое колечко и протянул Федору.

— Вот, срочно надень. Это старый могущественный артефакт моей семьи!

Тот удостоил кольцо взглядом, хмыкнул и продолжил дальше копаться в своей сумке.

— Сейчас вообще не до капризов! — Паша вновь посмотрел на волну, досадливо дернул губой и повернулся к Свете. — Тогда ты возьми! Когда щиту останется пару секунд, используй! — тараторил он, тревожно оглядываясь. — А ты что делаешь?! — обратился ко мне.

— Правлю к берегу, — спокойно отозвался я.

— Нельзя! Нельзя! Там сомнет!

— Да я только немного подойду, потом спрыгну в воду и доплыву так. — Уверенность в своих действиях была выше и сильнее волны и не желала видеть ее в соперниках.

— А как же Федор?

Весь настрой тут же сбился, а выдох обернулся кашлем. Вместо прежних чувств — некая растерянность. Как я мог про него забыть?!

— Я остаюсь, — отбросил шест и даже мотнул головой, сбрасывая наваждение.

Поймал взгляд Федора и виновато опустил глаза. Даже ссутулился от случившегося, пообещал про себя не меньше вагона пластилина во искупление. И тут же понял, что откупиться после такого невозможно даже всем пластилином на свете. Украдкой наблюдал, как брат смотрел на меня еще несколько секунд, потом расслабленно махнул рукой, хмыкнул про себя и продолжил что-то искать в своей сумке, которой вроде как не положено было быть настолько огромной, чтобы тратить на это такое количество времени. А затем явно нащупал то, что ему нужно, — настолько просветлело его лицо.