Напряжение сходится

– Заберем к себе. Аркадий Алексеевич, вы не против?

– Да я… да я счастлив буду! – с жаром заверил тот, приложив руку к сердцу.

А на лице человека, история переживаний и неопределенности судьбы которого завершалась, проявились облегчение и одухотворенная радость.

– Мы можем приступать к владению? – с любовью огладила Мария страницы подписанных документов.

– Разумеется.

Девушка, чуть задумавшись, встала из-за стола, вышла из кухни, а вернулась уже с сотовым телефоном.

Присев рядом с мужем и будучи им обнятой, набрала номер и терпеливо принялась ждать, когда некий собеседник поднимет трубку во втором часу ночи.

– Привет, пап, – произнесла Мария собеседнику. – Срочный вопрос. Можешь разморозить счета «Форц-банка»?.. Да, банк Фоминских. Нам его с Игорем подарили на свадьбу… Честью клянусь, – ровно произнесла Мария.

А собеседника на том конце провода, видимо, проняло всерьез.

Все-таки есть нечто рациональное и полезное в способности подтвердить словом намерения и события. Нет той громады безверия, что встречается среди всех остальных, пусть и к словам приходится прислушиваться в десять раз тщательнее – потому что там, где не привыкли врать, словами и смыслами крутят в сотни раз коварнее.

Тем не менее «честью клянусь» – это аккурат из разряда тех фраз, что не стоит перепроверять для собственной же безопасности – могут всерьез и убийственно обидеться.

– Как «кто подарил»? – с оттенком равнодушия произнесла будущая Долгорукая. – У моего мужа есть достойные друзья, способные подарить банк. Я удивлена, что вы решили ссориться с ним из-за мелочей… Конечно, пригласим их на свадьбу, – подытожила она и с довольством положила трубку. – Вот и одобрение родителей есть.

Почти моментально телефон перезвонил – и на этот раз донесся женский голос, а Мария, извинившись и полушепотом обозначив: «Мама…» – отправилась в другую комнату обсуждать с ней детали свадьбы и прочие вопросы мирового господства женщин над иными прямоходящими.

Да и мы заторопились на выход – час поздний, вопросы решены. Чемодан и портфель с документами оставили – тут уж точно найдутся люди, которые донесут их до регистрационных палат и нужных министерств, узаконивая право собственности.

– Аркадий Алексеевич, ничего, что все так… по-семейному? – спохватившись, чуть обескураженно посмотрел на него Долгорукий, остановившись на пороге.

Ему парой минут ранее тоже отзвонился отец, обещая прибыть утром и прижать к груди в знак примирения – информация распространяется быстро.

– Оно всегда так, – удовлетворенно сощурившись, произнес Колобов. – Лучше всего, когда вот так.

И первым отправился по лестнице вниз, а затем и на улицу, деликатно оставив нас поговорить наедине.

– Максим, я тут подумал… – отчего-то загрустил Игорь, – а мы тебя не слишком стесняем? Все-таки банк.

– Нет. – А затем решился на откровенность: – Предстоит такое, что лучше мне не владеть банком. Вообще ничем ценным не владеть.

– Ну, ты уж не драматизируй, – с сочувствием успокаивал меня он. – Женитьба – это еще не приговор! В конце концов, есть же и брачный контракт…

Я немного сбился с мысли, пытаясь осознать, о чем он.

– Завтра ведь сватовство, да? – чуть смутился Игорь.

– Еще и сватовство, – совсем упал я духом.

– Дед обещал быть, – заверил меня друг. – Еще до того, как разругались, слово дал. Он тебя помнит.

– Вот же…

– Что не так?

– Понимаешь, в этом мире почему-то происходит так, – начал я, печально выдыхая, – что тот, кто меня помнит, обычно под эти воспоминания точит нож.

Ума не приложу, с чего такая несправедливость…

Глава 18

Говорят, стройка начинается с забора – ограждения достаточно высокого для того, чтобы инструменты и завезенные материалы не присвоили всякие темные и бессовестные личности, которые позже станут отличными дружелюбными соседями. Позже забор понадобится, чтобы скрыть детали строительства и применяемые конструктивные решения от едких комментариев и массы полезных советов разнообразных насмешливых и циничных проходимцев, что тоже вскоре окажутся добрыми и душевными жителями домов по соседству. Закончится стройка, уедет пара грузовиков со строительным мусором, но забор после этого станет только выше – потому что дети соседей достаточно образованны и воспитанны, чтобы не бегать по стройке, но полны вольнодумства и полагают все яблони мира своими. Можно, конечно, пожаловаться на них родителям – но стукачей никто не любит, особенно среди тех, кто месяц назад приделал ноги вашему молотку. Да и вас вскоре позовут на день рождения кого-то из этих сорванцов, так что проще нарастить забор сразу, чем испытывать неловкость с подарком в руках перед человеком, которого довелось отпугивать выстрелом.