Напряжение сходится

Если бы Федору дали время все это объяснить — он бы постарался унять дрожь в руках и поведать, что ранг «виртуоза» — очень, очень разнообразный. И если этого князя, который уже почти потерял честь, связавшись с раскрытым похищением и тайной тюрьмой, пренебрежением сыном и разорением фамилии, способен уничтожить зачарованный снаряд… то в мире существуют такие монстры, что убьют Максима, который в один момент слишком поверит в абсолютное оружие. Монстры — не столь сильные, сколь хитрые и способные переждать падение стали и огня на землю, мгновенно переместившись в безопасное место…

Что ему было делать за сотни метров от схватки, когда невозможно дозваться, ухватить за руку и умолять прекратить, попросив поверить на слово, что должные объяснения последуют?

Младший брат, который верил Максиму, после залпа установок уже не мог переубедить жившего в Федоре старшего аристократа, что где-то тут рядом есть хитрый и коварный план. Поэтому в нем начал действовать будущий глава семьи, который не обязан и не должен отчитываться, когда надо спасти род. Ему виднее, он знает, как лучше, и он взял на себя всю меру ответственности за свой поступок.

Зато его брат не вступит в лабиринт, расставленный судьбой или злым умыслом, — пусть сам разбирается с авторством, но пройдет мимо ловушки. Злость, недовольство и даже ненависть в ответ — приемлемо за жизнь и будущее.

Непопулярные меры — сродни болезненной прививке, что заражает человека малым числом вируса, который организм переборет без вреда для себя и научится превозмогать в дальнейшем. Сегодня этой прививкой будет уведенная из-под носа победа, ощущение бессилия перед чужой мощью — как стимул организму стать сильнее. Федор не позволял пробиться в своей душе росткам сомнения и неуверенности, оставаясь главой семьи и не смея думать иначе.

Побеждают только осторожные, хитрые и осознающие собственные слабые стороны. Максим обязан был почувствовать свою слабость — еще и потому один за другим начали гаснуть его щиты от перегрузки, гораздо быстрее, чем должно, пока не остался предпоследний барьер. Семейные артефакты могли украсть и использовать против создателя, а значит, мастер обязан иметь возможность выключить и их.

Сейчас с Максимом ничего не случится — Федор уже был рядом и готов прикрывать. Но в будущем может оказаться так, что брат останется один с полуразряженным артефактом, а значит, уже сейчас обязан осознать, что последним барьером должен быть не камень, а личное могущество. Его развитие уже началось, и не должно быть окончено на дежурной технике для сдачи экзамена на ранг — но это знание ценнее, когда осознано самостоятельно, а не привнесено советом, как бы ни уважал человек говорившего. Максим ни с кем не собирался воевать, плетя кружева планов и интриг, уцепиться за нить которых даже Федору было не дано, хотя он и чувствовал напряженную дрожь в воздухе от переплетения линий. Но иногда война приходит вне всякого плана, а хоронить близкого второй раз Федор не желал.

Когда же и следующий залп ракетных снарядов снова не убьет Черниговского, тогда Самойлов Максим обязан будет вступить в переговоры. В конце концов, у них есть убедительные доводы для этого — когтистые, относительно свежие и размером с гараж. А если их не хватит, то Федор со свитой может просто прогуляться мимо недобитого «виртуоза», и все претензии за его смерть уйдут в Румынию. Да, его будут за это ругать, но…

Но случилось нечто ужасное, и сейчас Максим добивал князя у него на глазах, с ловкостью шулера достав из рукава новый козырь, сияющий теперь в небесах. Козырь, от появления которого им станет еще хуже, если Черниговский умрет, а лабиринт, в который вступит его брат, станет до невозможности коротким.

Потому что это уже не дракон Юсуповых — он у них всего один в небе, пусть и огромный. Это новая Сила Крови, способная убить «виртуоза», а значит, жить ее владельцу — до момента огласки.

Больше не будет простолюдина, потому что новая Сила Крови означает личный герб — но останется одиночка с небольшой семьей, что не пожелает искать защиты у Шуйских, но которому даже не подумают помочь Юсуповы, способные вмешаться по своей воле.

Ибо раз это не Сила Крови Юсуповых, то им он тоже не родственник, а значит, и защиты от них можно не ждать. Скорее родичи первыми пожелают уничтожить того, сродство со стихией которого выше, чем у них — иначе в один день он запрет им «небо», а какой-нибудь из старых врагов вырежет резко ослабевший род. Максим — хороший и этого не сделает? Юсуповы не готовы будут в это поверить — отцы и матери своих детей и заботливые дети своих престарелых родителей, желающие любой ценой и немедленно устранить нависшую над ними угрозу. Тем более что цена ей — всего одна жизнь.

А ведь было еще одно в списке последствий, подумав о котором, Федору просто ощущал дурноту.

Слишком много горя от победы, которую все вокруг так ждут.

— Я хочу видеть отца, — глухо произнес Федор.

Близкий грохот поглотил его слова, но те, кто обязан был слышать, синхронно повернули к нему лысые черепа с равнодушными глазами.

— Вы слышали, вечные.