Напросились: Она идет убивать

Пока она пробиралась через лесные дебри, приближаясь к расставленной для нее же ловушке, бандиты, во главе с небезызвестным Петровичем, начиная скучать, подумали, что ночью все равно ехать она не рискнет, а если даже и поедет, то на этот случай впереди – километрах так в двух – будет иметься дозорный, снабженный передающей ручной рацией, который сразу же предупредит об обострении окружающей обстановки в том числе и всех остальных; оставшиеся в лагере в этом случае быстренько потушат костер – без которого ночью в лесу просто не обойтись – и немедленно займут свои места, доставшиеся каждому, согласно разработанного ранее плана. Они были на сто процентов уверены, что все их коварные задумки непременно сработают, однако делиться своим замыслами с атаманом не стали, чтобы лишний раз не травмировать его и без того возбужденную психику, а соответственно, и не испытывать на себе в связи с этим всю глубину его безграничного гнева.

Когда уже основательно стало темнеть, а стрелки часов приблизились к девяти вечера, преступники, бывшие уже не в силах находиться в своих неглубоких ямах, повылезали наружу; днем они, соблюдая конспирацию, подкреплялись едой холодной, но на ночь всем непременно хотелось попробовать хоть чего-то горячего. Обращаясь к старшему, они хором провозгласили:

– Послушай, Петрович, вряд ли она уже сегодня появится? Надо ждать ее завтра. К тому же еще неизвестно – хвать! – и, может быть, наши «братаны» Кирпич да Гаврила давно уже ее «сделали» и, довольные, везут сюда ее голову? Давай не будем уподобляться полным придуркам и не станем доводить это дело до ненужного фанатизма, а возьмем да и нормально поужинаем, а заодно и чуть-чуть посидим у костра и обогреем закоченевшие косточки? Как ты считаешь, это возможно?

Пожилой бандит среди членов преступной группы славился своей рассудительностью, поэтому он также склонялся к той философской конъюнктуре, что на сегодня их основная задача закончена и что все развитие событий плавно переносится на следующий день, тем более что ему и самому не терпелось посидеть у огня и поесть разогретых консервов; итак, в силу озвученных обстоятельств, он и сам, принимая во внимание значимость своего положения, не удосужился предложить ничего другого, а тут же, делая вид, что согласился с мнением большинства, внес лишь несущественные корректировки:

– Хорошо, именно так мы с вами сейчас и поступим. Но все же, чтобы исключить возможность нашего непредвиденного фиаско, мы вышлем вперед внимательного дозорного; он, захватив с собой передатчик, удалится на два километра и будет находиться там четыре часа, потом вернется, отужинает и уляжется спать, его же сменит кто-то другой, и уже на всю оставшуюся часть ночи. Не задействованные в этом мероприятии члены «бригады» будут дежурить возле костра по паре часов – остальные? – они, разумеется, будут спать. Все ли правильно я рассудил?

– Да, – озвучил Башкан общее мнение, – а как быть с тем, кто заступит в дозор вторым? Когда он будет отдыхать, ведь, судя по всему, получается так, что он не будет спать всю эту ночь?

– Правильно, – согласился Петрович, – а что ему помешает выспаться завтра, находясь уже в своей ямке? Кто сможет ему помешать, когда все остальные, набравшись сил за ночь, будут находиться настороже?

– Извиняюсь, – потупив взор, проворчал молодой преступник, – об этом я не подумал.

Таким образом, выработав всю дальнейшую диспозицию и отослав одного из своих вперед на два километра, лесные разбойники, находясь в полной уверенности, что для своей полной безопасности предприняли все необходимые меры, развели долгожданный и согревающий их костер, после чего принялись с вожделением ужинать – и вот как раз в этот момент к ним и приблизилась измотавшаяся за последнее время Маша Вихрева.

Покончив с приемом пищи, преступники еще какое-то время рассуждали, как они на другой день будут расправляться с уже изрядно поднадоевшей им шлюхой. Первым заговорил, как нетрудно догадаться, молодцеватый Башкан:

– Как вы думаете, увидим ли мы завтра ту «стерву»? Мне не терпится «трахнуть» ее перед тем, как атаман сдерет с нее шкуру.

– Но в этом случае тебе придется похоронить Кирпича и Гаврилу, – усмехнулся Петрович, – что же ты, братец, не оставил им совсем ни единого шанса?

Замечание было вполне справедливым, заставившим молодого недотепу поперхнуться и замолчать, в дальнейшем больше не пытаясь высказывать вслух своих сексуальных фантазий. Далее, продолжили искать плюсы и минусы в расставленной ими ловушке, а убедившись, что все сделано правильно, бандиты стали ложиться спать, поскольку время уже приближалось к полуночи. Перед тем, как всем «отрубиться», старший группы определил, кто из них первым заступит на дежурную смену:

– Башкан, поскольку ты здесь самый болтливый, ты першим и встанешь на вахту, причем твой срок будет не два часа, как у всех остальных, а целых аж три.

– Но… почему? – удивился тот такой, казалось бы, несоразмерной его проступку несправедливости.