Нараспашку

И безвольно себя отдаю.

Ласки капель в волшебном сне

Смоют цепи, тоску, метания.

Я пропитана вся желанием,

Разожжённым тобой во мне.

И так струи твои теплы,

Что я чистой, свободной, мертвенной

Отрешенно взойду на жертвенник

Или ложе твоей любви.

Так проснулся мой древний бог,

Самый юный и самый искренний,

И я вся разлетаюсь брызгами

Вместе с ним у случайных ног.

Что-то дикое есть в этом городе…

Что-то дикое есть в этом городе…

День свернулся пустой и заплеванный.

Человечества гнусное логово

Окончательно дождь изуродовал.

То ли желчь, то ли солнце случайное

Желтой пылью рассыпалось в воздухе.

Что-то светлое лишь в ожидании,

Что-то зверское есть в твоем облике.

Ось, как вертел, вонзил в эту юную

Грудь Земли варвар злобный и маленький.

И закапали в бездну безлюдную

Звезд молочные, мутные капельки.

И, как мысль, разбивается градусник,

У любимого клык прорезается,

А в мышином копеечном хаосе

Юный Бог приходя растворяется…

И, найдя в этой жизни отдушину,

Понимаю нежданно-негаданно,

Что живая, немая, ненужная

Пахла плоть нафталином и ладаном.

У разбитого корыта

У разбитого корыта

Тлеет счастье: гладь да тишь.

Мысль напугана, забита,

Глубже прячется, как мышь.

Незапятнанно и чисто

В сердце радость ожила,

Мысль давно лишилась смысла

И бессильно умерла.

Причастилось тело жизни,

Как подсело на иглу…

И пылятся стопкой мысли

На заплёванном полу.

В заповедных далях сердца

Крошки хлеба и песок.

Сладковатый запах смерти

Словом ляжет на листок.

И библейской догмой душит

Мысль немую на корню,

Выжимает счастье душу,

Как сырую простыню.

Свет рассыпался в снежный дым

Свет рассыпался в снежный дым,

О поверхности звёзд натёртый.

Мои пальцы теперь теплы

И, как лёд, растопили стёкла.

Одиночество молоком

Разбавляю, уменьшив горечь,

И декабрь, как пушистый кот,

Обмурлыкал пустую полночь.

В отражении светлых глаз

Лёд теплеет зеркально-сухо,

И костлявою лапой вяз

У Медведицы чешет брюхо.

Я отворачиваюсь к стене

Я отворачиваюсь к стене,

Но звуки в уши стальной цепочкой.

И кожей чувствую: по спине

Туман, как лапой, проводит ночью.

Я выжимаю дыханья сок

Из апельсиновой плоти. Только

Когда прольётся последний вздох,

Останусь горькой засохшей коркой.

Я слышу: в окна течёт туман

И растекается серой лужей.

Не тьма ночная, другая тьма,

Внутри меня, а не там, снаружи.

И ногти, хрупкая скорлупа,

Так пыльно крошатся белым мелом.

Я ощущаю сейчас распад

Потенциально живого тела.

Находясь в безвоздушном пространстве

Находясь в безвоздушном пространстве

Бесконечно сплетавшихся линий,

Обречённые мысли ложатся,

Попадая опять в паутину.

Пустота, облечённая плотью,

Рябь пускает в оконную плоскость

И тревожно натянутой нотой

Открывает бездонную пропасть.

Абсолютно безвольно отдаться,

Умирая в холсте на картине.

Замыкается цепь на запястьях,

Увлекая в немыслимый синий.

Говоришь, не горят?

Говоришь, не горят?

А у Бредбери вроде…

Здесь частичка меня,

В этом хрупком листе…

Не смотри же назад,

Вспомни притчу о Лоте,

Отрекись от огня,

Возвращайся к воде.

Всё теперь сожжено.

Посмотри: эти искры,

Как последнего снега

Не стало весной.

Ной откроет окно,

Пусть врываются брызги,

Безопасность ковчега

Обернулась тоской.

В кофе был аромат

Бесконечного горя,

И тревога осколком

Перерезала сны.

Наблюдаю, как тьма

Средиземного моря

Накрывает весь город

И меня вместе с ним.

Эта ночь никогда не закончится

Эта ночь никогда не закончится,

Только станет мудрее и старше.

Поделитесь со мной одиночеством,

Чьё острее: моё или Ваше?

Облысеют деревья, и, может быть,

Это старость руками неловкими…

А за рамами лето скукожилось

Умирающей божьей коровкою.

Запах кофе. Не время тревожиться.

Наступление завтра немыслимо.

Поделитесь со мной одиночеством,

Сентябрём и осенними листьями.

Те, кто уходит коридорами

Те, кто уходит коридорами,

Срываясь в щель между мирами,

Кого слегка заносит в сторону

Между чужими колеями,

Кто не сплетает паутину

Из отношений с человечеством,

Кто не стремится к середине

Между ничем и бесконечностью,

Кто не живёт в плену у времени,

Часы глотая, как снотворное,

Из тесноты четырёхстенной,

Те, кто уходит коридорами,

Кто не покрыт трухой и пылью

Как будто нужных обязательств,

Кто повышает энтропию

В зависимости от обстоятельств,

Те, кто уходит коридорами,

Кто нарушает равновесие

Вселенной, спущенными шторами

Отгородились от процесса

Жизни.

Только не трогай. Не гладь против шерсти

Только не трогай. Не гладь против шерсти.

Я ни за что не дождусь полнолуния.

Рядом, не рядом, но главное – вместе.

Дышишь мне в спину тревожно и шумно.

Нет! не входи. Оголённые нервы.

Тронешь – порвутся, не тронешь – заплачу.

Скрытое хрупкими синими венами,

Жидкое сердце встревоженно скачет.

Прикосновений боюсь, как удара.

Больно от запахов, больно от звуков.

Это мой мир оживает в кошмарах,

До тишины… убери свои руки.