Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ)

В стародавние времена люди либо пользовались голубиной почтой, либо нагружали адар ещё и корреспонденцией. Превращать зафиры в почтовые кареты адарам категорически не понравилось, и вскоре появились кличи и вестники. Клич охватывал небольшую территорию в пределах одного домена, вестники же преодолевали переломы. Принцип их действия Филипп объяснить не смог, спрашивать Анну тем более бесполезно. Ввиду того, что внутри каждого домена исправно работала собственная наземная почта, кличи использовались согласно своему названию — срочно вызвать получателя или передать короткое сообщение. С вестниками уже отправлялись как лаконичные оповещения, так и длинные письма. Для отправки вестника приобреталась специальная бумага, на ней писали текст, адрес и имя получателя, после чего письмо складывали по-хитрому и выпускали в ближайшее окно. Да-да, прямо так и отправляли, словно бумажный самолётик в небо. Филипп сказал, что вестник исчезает из точки отправления и вскоре появляется по указанному адресу. Кличи без сообщений сжигались, как тот, что дал мне Люсьен в Ридже, кличи с сообщением надлежало сначала сжечь, а после собрать пепел и развеять по ветру.

Не успела я подивиться чудесам местной мобильно-магической связи, как Филипп добавил, что специальную бумагу покупают на почте, только вот продаётся она далеко не во всех отделениях. Я спросила Анну, и та подтвердила: в единственном почтовом отделении Ливента ничего подобного отродясь не водилось. В соседнем Перте — возможно. Анна женщина простая, родственников и знакомых в других доменах у неё нет, оттого не интересовалась она никогда, продаются ли вестники в Перте али как. И добавила, что слыхала, будто дорогие эти вестники, аж жуть, не каждому честному бертерцу по кошельку.

Добраться до Перта можно только на местной разновидности междугороднего автобуса, который в Ливент заезжал дважды в день, в одну сторону и в другую. Разумеется, всегда оставался вариант с личным транспортом, сиречь собственным экипажем, но в черте города мало кто держал свой выезд. А выбираться за пределы Ливента и искать по окрестным фермерским хозяйствам верховую лошадь, хозяева которой ещё должны согласиться сдать животное в аренду… ну, такое себе.

Куда ни кинь, везде клин.

Дождь закончился на четвёртый день нашего пребывания в славном этом городке. Я взлелеяла робкую надежду, что причина неявки Алишан всё же в погодных условиях, а не в чём посерьёзнее.

Стоит уточнять, что к вечеру надежда почила в страшных муках?

Посетителей прибавилось по сравнению с прошедшими днями, работы и любопытных взглядов тоже. Вечером я даже побегала немного, принимая и разнося заказы, и впервые порадовалась, что зал маленький и поместилось в него всего шесть столов, не считая мест у стойки. Это, конечно, не полная посадка — не уверена, что «Белый волк» вообще часто её видел, — но мне с непривычки и трёх-четырёх занятых столов хватало с лихвой. Одежда моя выглядела не лучшим образом, и я вместе с ней. Принимать душ не воспрещалось, но местная разновидность угля стоила денег, и переводить его на долгую растопку печи в ванной мне настоятельно не рекомендовали. Зато под холодной водой можно плескаться хоть до посинения. В самом прямом смысле, ага. Вещей на смену нет, купить новое не на что. Вечером приходилось стирать нижнее бельё и оставлять его сушиться на ночь, потому как других вариантов поддержания личной гигиены попросту не было.

Гелей, шампуней, бальзамов и прочих приятно пахнущих жидкостей для тела и волос, как в доме Виргила, тоже нет. В доме Бёрнов все части тела мыли мылом, здоровенным щербатым бруском горчичного цвета и с непередаваемым ароматом мыла хозяйственного времён моего детства.

Филипп отсутствие удобств сносил на удивление стойко, не жаловался и мозги мне нытьём не парил. Он и в нынешнем своём полурастрёпанном разбойничьем виде ухитрялся выглядеть привлекательно, пожалуй, даже более интересно и брутально, нежели в кружевах и золотом шитье. Захаживавшие в «Волка» горожанки поедали его глазами независимо от возраста и положения, а иные без стеснения подкатывали и флиртовали напропалую. У меня челюсть едва ли не в прямом смысле отпала, когда я увидела, как вокруг Филиппа вьются дамочки от восемнадцати до сорока точно, замужние, незамужние и молодые вдовы, как щебечут наперебой и под глупыми предлогами норовят потрогать его руки. Благонравие вышло из чата.

Филипп тоже оказывал Бёрнам помощь, в основном, там, где больше требовалась мужская сила. По залу с подносом он, понятное дело, не бегал, но напитки разливать я его приставила. Повальное женское внимание к его персоне не комментировала и не интересовалась, не пожелал ли он ответить взаимностью хорошенькой рыжеволосой вдовушке с соседней улицы.

Даже если и ответил, мне-то что?

Ничего.