Нареченная тьма

Я сидел на стуле у окна и смотрел на улицу. Утро — это мягко сказано. Уже было сильно позднее утро. Самое время немного подумать, наблюдая и слушая нудную возню людей. Нет, ничего страшного и рокового я не натворил. Да, я многое рассказал Рину, ну и что? Ему я доверяю даже больше, чем самому себе. Почему я должен скрывать от него тайну своего происхождения? Да даже если он кому-то перескажет мои вчерашние откровения, ничего страшного в этом нет ну ни на грош. Все это — дело тысячелетней давности, буквально — моего деда и Князя Тьмы. Кого это сейчас волнует, скажите мне?

Меня — совершенно не волнует.

Но у меня были и другие темы для размышлений. Нагайна вспоминалась мне редко, но эта женщина умела скрещивать несколько видов магии. Её техника омоложения, например. Создание химер тоже относилось к этой части, хоть и не было придумано ею. Но Нагайна владела такими техниками в совершенстве. Это натолкнуло меня на мысль, вернее, снова вернуло в ту же колею, когда-то это так же сильно волновало меня.

Обмануть смерть. Победить боль. Все это невозможно при нынешнем развитии магии и науки. Что остается Тельмену? Через год или два можно будет поставить протез, чтобы он смог нормально ходить. Дегроны уже давно использую такую технологию и с успехом опробовали её на людях, но у эльфов слишком хрупкие кости для полной замены протезом, потому и о нормальном движении речи нет. Но лицо у него навсегда останется поврежденным. И в этом виноват я. Я и должен это исправить.

Возможно, когда-то придет и мое время. Я не бессмертен и не неуязвим. Мой доспех — страховка от несчастного случая, в бою меня очень даже можно убить. Та тварь вполне могла это сделать. Я двадцать лет изучал светлую магию, два года — темную. Но сейчас я ничего не могу придумать. Может, я занимаюсь ерундой. Может — просто не все знаю?

Мне надо посетить одно место, просто жизненно необходимо. Есть в нашем мире раса, которая занимается не просто темной магией — шаманы этого племени практикуют настоящую магию трех энергий. Раса, которую люди так стараются истребить, и эльфы согласились вступить в эту войну, чтобы подтвердить свою верность людскому роду и обезопасить Зачарованные Леса. Мы платим эту цену за видимость независимости.

Орки. Они тоже были созданы радени, и они получили истинную магию от них. И самое главное — они её сохранили. Когда, после победы над магическими расами и полным покорением этого материка, люди обратились против тех, кто нес в себе наследие радени, нареченный Князем Тьмы обратился именно к оркам.

Они сильны. Практически так же, как лесные жители. Они могущественные маги, хотя человечество их магию не признает. Но именно их шаманство — истинная магия нашего мира. Орки — грозная сила, но и она имеет свой предел прочности. Эта постоянная война в несколько веков, она почти их уничтожила. Да, островов много, и не все их них, далеко не все нанесены на карту. Потребуется еще больше времени, чем прошло, прежде чем люди сумеют уничтожить зеленокожих магов.

Я, мой род, моя семья в прошлой жизни не предавала их — она дала им цивилизацию, превратила дикие племена в вполне грозную силу. Заслуга Князя Тьмы в этом. Орки — не варвары. Они ничуть не глупее эльфов, в чем-то гораздо мудрее. Например, в истинном знании магии. Они не участвовали в той войне идей, потому они знают ту самую правду, что приходит ко мне во снах. Они хранят то знание, так же как Айсер. И я могу к ним обратиться.

Решено. Как только проснется Ринелин, я с ним попрощаюсь. Он будет против, но я постараюсь ему объяснить, зачем это нужно. И он меня поймет. Обязательно.

— Айсер, помнишь, ты рассказывал мне о магии снов? Что была целая каста магов, умеющих путешествовать по чужим снам?

— Да, Повелитель. Это очень сложное умение.

— Можешь научить меня?

— Едва ли моих знаний хватит.

— А Мельтус умел?

— Этого я не знаю.

— Понятно… значит, будем учиться по ходу дела. Ладно, я спущусь вниз, распоряжусь насчет завтрака.

Ринелин начал подавать признаки жизни, когда я уже утолил голод. Эльф завозился на постели, тихонько постанывая и ругаясь. Айсер назидательно покачал головой, приводя в пример того, кто, очевидно, не думает о том, что с его бедным организмом будет на утро. Из чисто академического интереса, я был бы не прочь узнать, что чувствует Рин. До такого свинского состояния мы не напивались даже по большому поводу с друзьями. Это же чистое самоубийство — пить такую мешанину!

— Доброе утро, — сказал я.

— С фига ли оно доброе? — простонал эльф и упал с кровати. Я встал со стула у окна, прихватив с собой стакан с чаем, присел на корточки рядом с Рином. И в одно легкое касание темной головы эльфа избавил его от последствия алкогольного отравления. Рин заорал дурным голосом, так громко, что на второй этаж тут же сбежались хозяин гостиницы, двое вышибал и несколько посетителей.