Наречия (Adverbs)

– Когда я был безумен, – объявило радио, – я думал, что ты само совершенство.

Песня называлась «Все, что я могу».

Машина Стивена замерла на месте, и Аллисон, в десяти футах сзади, повернула ключ зажигания и тоже замерла.

Мимо них проехал еще один автомобиль, вот, пожалуй, и все. Они стояли рядом с полем для игры в гольф, что тянулось вдоль дороги. Затем Аллисон увидела, что огонек сигареты вновь исчез внутри салона, наверное, для очередной затяжки, положила ключи в «бардачок» и вышла из своей машины. В будущем она уже стояла возле его окна, слушая рассказ о том, почему он остановился, и не успела она и глазом моргнуть, как будущее наступило.

– Бензин кончился, – произнес Стивен, прежде чем она сумела что-то сказать. – По нулям, в баке ни капли. Я пытался протянуть как можно дальше.

– Бензин кончился? – удивилась Аллисон. – И ты даже не заметил?

– Конечно, заметил, – хмуро ответил Стивен, не вынимая изо рта сигареты. – Но не успел дотянуть до дома. Потому что он кончился. Так что нам с тобой ничего не остается, как вместе доехать до заправки. Попробуем залить бензин в канистру. А потом вновь вернемся сюда и зальем мой бак и вместе поедем в южный Сан-Франциско.

– В промышленную зону, – поправила его Аллисон, и Стивен кивнул и выбросил окурок в окно. Они называли это место промышленной зоной южного Сан-Франциско по той же самой причине, что и я. Не потому, что это название населенного пункта или потому, что там все чем-то промышляют. А потому, что слова «промышленная зона южного Сан-Франциско» прилепились к горе, как та знаменитая вывеска в Голливуде, правда, без мишурного блеска, поэтому, если подъезжаете к ней со стороны аэропорта, когда ваша жизнь в Сиэтле повисла над вами черной тучей вулканического пепла, вы можете выглянуть из такси и подумать: «Вот здесь я буду жить. Здесь моя новая квартира».

– Поехали, – произнес Стивен. – Лучше за руль сяду я, потому что я лучше знаю, куда нам надо.

– Нам ведь надо всего лишь доехать до заправки, – возразила Аллисон.

– Акуда, по-твоему, еще? – переспросил Стивен. – Куда мне еще, по-твоему, надо?

Он вышел из своей неподвижной машины и выпрямился. Аллисон дрожала на ночном ветру. А еще со стороны металлического забора доносился такой звук, словно какая-то из птиц решила, что это плохая затея. Или просто шумели деревья – может, они тоже дрожали от ночного холода.

– У тебя действительно закончился бензин? – уточнила Аллисон.

– Сколько раз мне повторять одно и то же? – вспылил Стивен. – Послушай, у меня был тяжелый день, ты собственными глазами видела, как я послал это дело подальше. Откуда мне было знать, что еще тебя придется тащить за собой. У меня были совершенно другие планы, хотя я сам толком еще не знал, куда поеду. Но я решил: так уж и быть, сделаю ей одолжение.

– Я думала, ты едешь домой, – промямлила в свое оправдание Аллисон.

– Для этого мне нужно сначала заправиться, – сказал Стивен. – Иначе никак. Кстати, за руль все-таки сяду я. Дай мне ключи.

– Не знаю, – возразила Аллисон. – Может, машину все-таки поведу я?

Но Стивен уже шагнул к водительской двери машины ее подруги, и Аллисон впервые заметила, что он прихрамывает.

– Ты уже один раз заблудилась, – сказал он и протянул за ключом руку. Ключ, конечно же, был у Аллисон. Он был зажату нее в ладони. Пока она подходила к машине, пока протягивала ему ключ, мимо них не проехало ни единой души. Она протянула ему на ладони ключ, и в какой-то момент их руки соприкоснулись, и это было как в кино. Например, когда Ингрид Бергман дает ключ в руку Кэри Гранту, который должен спуститься в винный погреб, чтобы сразить нацистов. Аллисон и Стивен были не в кино. Они были на окраине промышленной зоны южного Сан-Франциско, которая уже сама по себе окраина, и в конце фильма любовь торжествует, несмотря на нацистов и отравленное молоко, а также несмотря на мужа, которого играл актер, чье имя Аллисон так и не запомнила. Сама она села на сиденье рядом с водительским, и ее ноги коснулись любимой музыки ее подруги, кассет, что валялись разбросанными на полу. Когда Стивен поворачивал ключ, в магнитоле играла все та же песня, несмотря на то, что они оба уже переместились в будущее.

– Ненавижу эту песню, – произнес Стивен, всматриваясь в боковое зеркальце и выворачивая машину на встречную полосу. Теперь многоквартирные дома были справа, а поле для игры в гольф слева, а вот дорога выглядела точно так же, что и раньше.

– Она просто была включенной, – ответила Аллисон. – Я ее специально не выбирала.

– Тогда выбери что-то другое, подними какой-нибудь диск или кассету с пола, – ответил Стивен. – Господи, не тачка, а развалюха.