Наречия (Adverbs)

– Я познакомилась с парнем по имени Стивен, – сказала Андреа. – Не поверишь, он был в прачечной-автомате! Мы с ним договорились пойти на концерт «Friendly Skies».

– Это же полный отстой.

– То же самое можно сказать и о моем гардеробе, – ответила Андреа, встав перед телевизором, – но мне ведь надо же что-то надевать. Послушай, кажется, звонят.

– Наша соседка прекрасно обходится без одежды, – возразила Сэм, помахав рукой в сторону обнаженного бюста на той стороне улицы, однако Андреа уже плескалась в душе, оставляя на полу лужи. Сэм посмотрела пару кадров, после чего неожиданно последовала сцена, в которой Яйцо впервые, причем без стука, входит в их квартиру.

– Там у вас было открыто, – сказал он и посмотрел на телеэкран. Сэм тотчас подумала, что он сейчас, независимо от темы разговора, непременно скажет нечто вроде: «Я тащусь от кино». И точно.

– Я тащусь от кино, – сказал он.

– Андреа будет через минуту. Как насчет «Маргариты»?

– Меня зовут Стивен, – представился он, обходя их квартирку.

– А меня Сэм, – ответила Сэм.

– Сэм, значит, Сэм, – сказал он. – Все равно как парня?

– Верно, – подтвердила Сэм. – Все равно как парня. Я парень по имени Сэм.

– А, кормушка для колибри! – произнес Стивен, он же Яйцо. Наверху груды коробок с надписью «Осторожно, стекло» стояла нераскрытая коробка. – Что, если мне так назвать мою группу? «Кормушка для колибри».

– У тебя есть своя группа? – удивилась Сэм.

– Как бы это выразиться… Ну, типа того, можно сказать, в проекте. Эй, как тебе Андреа? Правда, классная девушка?

– Мы с ней знакомы уже много лет, – ответила Сэм. – Но кто ее знает.

– У нас у всех свои недостатки, – ответил он.

– Послушай, – обратилась к нему Сэм, однако гость смотрел на телеэкран, и Сэм ничего не оставалось, как выключить ящик. – Я серьезно. Я тебя знаю. Ты околачиваешься в прачечной самообслуживания и подслушиваешь до тех пор, пока у тебя не возникает возможность влезть в разговор, если какая-нибудь девушка стирает белье одна, без соседки по квартире.

– Я тут ни при чем, – спокойно возразил гость. – Я был в баре. Андреа угостила меня коктейлем.

– Ага, в баре, – кивнула Сэм. – В том самом, что рядом с прачечной самообслуживания.

– Мне белье стирают китаянки, – произнес Стивен-Яйцо. – А сам я электрик. Погоди пару минут, и я тебе все расскажу. Ты представляешь, как строится дом? Сначала дело идет споро, а потом строительство будто замирает, пока внутри прокладывают электропроводку. Так вот это я. Я и есть та самая причина.

– Благодарю за то, что отнимаете у меня время, – съязвила Сэм.

Собеседник хохотнул – так, как она и предполагала: «Ха!» Всего один раз.

– Тут-то и начинаются интересные вещи.

Сэм не услышала эту часть его рассказа. Потому что Андреа вышла из ванной, одетая в платье, которое Сэм больше не могла надеть туда, куда она раньше его надевала, потому что она там накричала на кого-то. Платье смотрелось отпадно. Стивен-Яйцо моментально заткнулся и уставился во все глаза, как та птица, что клювом стучит в окно.

– Послушай, где эта вонючая мазюка? – спросила Андреа у Сэм, сжимая в руке волосы.

– Вот, только что пришел.

– Я имею в виду не его, – возразила Андреа. – Кстати, Стивен не заслужил такого прозвища. Я имею в виду бальзам для волос.

– Тебе не нужен никакой бальзам, – подал голос Стивен, беря ее лицо в свои ладони, и он и Андреа комично поцеловались. Квартирка была тесной, Сэм было даже некуда отвернуться. Где-то в стопке пластинок на новом усилителе лежала песня под названием «The Dream of Evan and Chan», такая громкая ритмичная песня о том, как сейчас вот-вот заиграет оркестр. В общем, песня про любовь, ну или почти про любовь, в ней певец поет о том, что никогда не отпустит свою возлюбленную, даже если услышит «нет» в ответ, он ее не отпустит, нет, нет, нет. А еще это песня про грезы, и в самом ее конце звонит, не умолкая, телефон, и его звон пробуждает ото сна целый оркестр, и сон на этом кончается. Сэм точно знала, что песня где-то там, а еще она знала – словно знание это явилось ей во сне, – что если бы их гость послушал эту песню, то наверняка бы решил, что ее в сопровождении электронной ударной установки поет какой-то гомик. А еще – Сэм точно знала – он так бы и сказал. Она буквально слышала, как он это говорит, хотя рука ее сжимала пульт от телевизора, сжимала все сильней и сильней, пока пластмассовые кнопки не взмолились о пощаде. Но Сэм не испытывала ни малейшего сострадания к крошечным пластиковым кнопочкам – особенно в такой момент, когда Андреа и гость целовались у нее на виду. Так что пусть кнопки плачутся хоть всю ночь напролет, она их не отпустит, даже если они скажут «нет» в ответ, о нет, нет, нет.

Наконец Андреа и гость перестали целоваться.

– Я возьму твою сумочку, – сказала Андреа. – Моя все еще порвана.

Стивен смотрел на стопку пластинок на новом усилителе.

– Что это? – спросил он. – Похоже на вещи восьмидесятых годов.

Ему на глаза попался альбом «Clash» под названием «Sandi-nista!».

– Деньги, – сказала Сэм. – Сумочку можешь взять, только выложи деньги.