Наречия (Adverbs)

– Я так и сделала, вот только денег у тебя нет, – ответила Андреа. У нее тоже не было денег, когда в парке должен был состояться Большой ретро-гала-концерт, так что Стивен одолжил ей денег на билет, а Андреа заплатила за суши, которое они ели после концерта. Обслуга в баре просто из кожи вон лезла. В заведении было практически пусто, и поэтому все старались вам угодить.

– Я просто тащусь от этого заведения, – сказал Стивен.

– Я рассказывала о нем Сэм, – ответила Андреа и положила ему в рот кусочек чего-то.

Сэм в тихом бешенстве жевала свой кусок. Не будь Андреа и Яйцо влюблены друг в друга, можно было бы сказать, что это все равно входит в их планы. Возможно, в данный момент Андреа и не клала ему в рот кусочек чего-то. Сэм поняла, что это просто выдуманная ею же самой история, причем история вовсе не про этих двоих.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила она Стивена.

– Лучше не надо, – возразила Андреа.

Стивен поднял кусочек имбиря и нацепил себе на палец словно крошечную шляпу.

– Хорошо, я кое-что тебе расскажу, – ответил он. – Ты имеешь в виду анекдот? Что тебе хочется услышать: историю или анекдот о том, как кто-то нашел на улице деньги? Или погоди, я уже все запорол.

– Ничего страшного, – успокоила его Андреа. – Этот анекдот мы знаем.

На самом деле Сэм и Андреа никогда не слышали этот анекдот. Сэм вообще сидела на такой мели, что ей уж точно запомнился бы анекдот про найденные на улице деньги. Она сжала в руке чашку – очевидно, импортную. В Японии живут миллионы людей, многие наверняка несчастны и сидят без денег, и все равно по какой-то неведомой причине бутылки саке обычно маленькие-маленькие.

– Сменим тему, – сказала Сэм.

– Думаю, я сменю тему, – кивнула Андреа. – Что нам предпринять по поводу дня рождения Сэм?

– Лишь бы не дома, – заметила та.

– Если мы выберемся куда-нибудь, вдруг Майк не сможет с нами пойти, – возразила Андреа.

– Какая разница, – отозвалась Сэм. Она перевернула свою пустую чашку и прижала ладонью к столу, словно боялась, что та убежит. – Эти объявления о птичках копятся и копятся, хоть ты тресни. Пропал попугайчик Петти, звонить туда-то. Читать невозможно – тоска, да и только. Можно подумать, они его найдут.

– Он улетел, – согласилась Андреа.

– Нет, что вы, – возразил Стивен. – Обычно, когда такие птицы теряются, в парке их ждет стая, и тогда они начинают порхать все вместе. Я читал об этом в журнале. Там еще были картинки.

Журналы. Скажет тоже!

– Брехня! – махнула рукой Сэм. – Я постоянно бываю в парке и ни разу ничего подобного не видела. Все это враки. Люди просто гуляют и решают свои проблемы. Именно для этого и существует парк. Там еще есть лошади, за которыми любят наблюдать девочки.

– Неправда, – стоял на своем Стивен, он же Яйцо. – В парке всегда есть стая ярких красивых птиц. Все эти потерянные попугаи, зеленые волнистые попугайчики, как тот Петти, канарейки, туканы и еще такие черные птицы – не знаю, как они называются, они еще воруют блестящие предметы.

Стивен вытер рот салфеткой – один раз, а затем, медленно-медленно, второй.

– Ну, Сэм? Что бы ты хотела надень рождения? Сэм выпустила из рук бесполезную чашку.

– Птицу, – неожиданно солгала она. До дня ее рождения оставалось еще две недели.

Стивен улыбнулся обеим девушкам и, словно новыми вставными челюстями, клацнул палочками.

– Хорошо, – сказал он и откусил кусочек холодного яйца.

Какое-то время именно он был участником нашей истории.

Андреа и Сэм обожали альбом группы «Clash» «Sandinista!», и неспроста. Потому что он длинный. У меня дома он записан на двух компакт-дисках, а у них – на трех виниловых пластинках. Яйцо-Стивен был прав – это действительно очень напоминает восьмидесятые, хотя альбом и вышел в восьмидесятом году. «Clash» тогда помешались на рэгги, поэтому его там немерено. Потом была еще такая фишка, как «даб», – практически тот же рэгги, только с инструментовками. Андреа и Сэм растянулись на диване, смеясь и споря о том, чья очередь встать и перевернуть пластинку, и тогда их постоялец впервые за все время поцеловал Сэм, поцеловал в плечо. Ей никогда не забыть-в тот момент звучала «Somebody Got Murdered», ее любимая песня альбома, и все равно Сэм была вынуждена признать, что альбом слишком длинный. Порой, когда она пыталась его слушать, причем в комнате, освещенной бессонницей, ничего не происходило, альбом, казалось, протягивал свои инструментальные пальцы далеко в ночь, словно ему тоже хотелось чего-то лучшего.

Однако сегодня все происходило утром, и играл не альбом «Clash», а снова альбом «Katydids», и Сэм точкой с запятой свернулась калачиком на диване, а Андреа подвинула ей ноги, чтобы сесть на полотенце и поговорить о новой двери душевой кабины. Затем в комнату вошел Яйцо – значит у него свой собственный ключ, потому что Сэм никогда не забывала замкнуть дверь. Он что-то принес, что-то такое, что поначалу можно было принять за призрак какого-то карлика. Увы, это оказалась клетка, поверх которой был наброшен кусок белой ткани.