Наренгу идет за тобой (СИ)

— Я бы и там не желал править, — сказал Наренгу. — Но из-за Бьёкки мне нужно было ловить Исиду по всему миру — лучшего мага иллюзий, королеву грез высшего уровня. Мне нужны были ресурсы и содействие, поэтому я получил больше власти, чем когда-либо хотел. Власть — это обязанности, а их мне хватало и в Михелле. Я бы оставил тебе трон, но никто во всем мире не примет от меня такой мягкости. Меня здесь оскорбили, обвинили в преступлениях, которых я не совершал. Лишили женщины, которая мне дороже всего. Мою собственную жизнь поставили под угрозу. Совет Драконов выдвинул мне жесткие условия. Людоргу удалось доказать, что все эти действия вина твоей сестры. Поэтому ты жив.

Пинатири судорожно выдохнул. Преступления против жизни драконов. Он все еще думал, что дело в ревности и личных обидах, но теперь холодный пот струился по спине. Вот почему у него не было доступа к важной информации — чтобы он не сошел с ума от страха и не бросился в бега. А так он бы и поступил, знай, насколько все далеко зашло. Совет Драконов — мрачная организация, с которой шутки были плохи. Они являлись высшим судом и решения выносили жестокие. Если дело дошло до них, то в словах Наренгу была истина — он не имел выбора.

Пинатири понимал, что честь нового правителя была задета. Еще в прошлый раз он получил указания не марать высокого имени и не заявлять в международную магическую охрану никаких обвинений. Предупреждениям надо было внимать раньше. Он еще раз с ненавистью вспомнил сестру, но справедливо было одно — будучи графом он нес ответственность за все, что происходило в стране. Был слеп — теперь сам в ответе.

— Я благодарю за справедливый суд, — сказал он, комкая слова. — Не каждый может поступиться злостью на врага и ревностью к сопернику.

— Ты мне не соперник, — отрезал Наренгу.

— Не соперник, — покорно повторил Пинатири, вспоминая сцену с Исидой.

Что он вообще о себе тогда думал? Ему пришло на ум, как девушка приняла рубины из его рук. Надела ли она их еще хотя бы раз или просто выбросила? Сейчас на ней был драконий подарок. Пинатири боялся думать, сколько королевств стоят голубые ассиметричные бриллианты в золоте.

Ревность и зависть снова сжали горло. Хотелось сказать что-то едкое, гнусное, оставить за собой последнее слово, надавить Наренгу на больные точки, но бывший граф был бессилен. Он смотрел на чужое счастье, думал о своей разрушенной судьбе, винил сестру, влюбленную в дракона.

— Смею ли попросить о милости, ваше великолепие? — спросил он, заставляя голос звучать.

— Я выслушаю, — ответил дракон, ничего не обещая.

— Можно мне покинуть особняк и поселиться в другом месте? Порталы высосали магию и разрушили все, что я создавал. Жизнь в таких условиях кажется мне невыносимой.

— Можно, — ответил Наренгу. — Я поручу Людоргу это сделать. Но ты не имеешь права покидать Михеллу. Даже не пытайся. Возможно, через десяток лет я смогу смягчить для тебя условия содержания, но не сейчас.

— И то хорошо, — сказал Пинатири. — Благодарю тебя, Наренгу.

Дракон кивнул, жестом показывая, что прием окончен. Пинатири вышел вон, пугая своим бледным лицом Людорга.

— В особняк, — буркнул он.

Людорг вежливо поклонился, радуясь, что бывший правитель пережил встречу с новым. Пинатири по-прежнему для него много значил.

Наедине

Исида обняла мужа, как только тяжелая дверь захлопнулась.

— С ним поступили жестоко, — сказала она.

Наренгу покачал головой:

— Он получил ровно столько, сколько заслужил. Я надеюсь, у тебя к нему не было чувств?

— Это ревность? — спросила Исида, прижимаясь к его горячему телу.

— Да, — сказал мужчина, притягивая ее ближе к себе за запястье. — Я ревнивый собственник. Хотелось бы посадить тебя на цепь в моем доме и держать подальше от людей, как сокровище. Но ты теперь умеешь перемещаться. И мой дом больше не только мой.

Они приблизились друг к другу на достаточное для поцелуя расстояние.

— Ненадолго можно, — глухо выдохнула Исида. — Я бы даже хотела этого.

— Например, так? — спросил Наренгу, набрасывая огненную цепь ей на шею и дергая на себя.

Исида упала ему на колени, цепляясь за плечи руками. Ее глаза чуть закрылись, а с губ слетел тихий стон.

— Похоже, что я прав, — тихо заметил Наренгу, не выдавая чувств. — Но одной цепи мало. Я бы хотел приковать тебя к столу, высечь плетью, пройтись по твоей коже языками пламени, а потом взять всеми способами, которые придут в голову.

Девушка дышала ему почти в губы, но он не позволял ей дотянуться до них. Пробежала первая волна трансформации, и острые когти вонзились в кожу его шеи.

— Звучит жутко, — прошептала она. — И сладко.

Наренгу сверкнул глазами и поцеловал ее. Веки закрылись, тело отдалось желанию, стоны рвались непроизвольно. Малейшее прикосновение, дыхание, тепло рук — все вынуждало забыться.

Когда Исида открыла глаза, вокруг стоял мрак пещеры. Темные языки пламени расползались по камину и потолку. Наренгу дернул за цепь, и девушка упала на кровать.

— Любишь это платье? — спросил он.

— Не смей, — прошипела Исида.

Они схлестнулись взглядами. Наренгу навис над ней, прижимая рукой к кровати.