Нарисованная любовь (СИ)

— Я это как раз и делаю. Вспомни: я никогда не говорил тебе о любви, кроме последнего разговора у озера. Тогда пришлось прибегать к самым крайним мерам. Я любил тебя глазами, мыслями, а вот сердце молчало, не хотело отдавать такие драгоценные слова. Я наивно полагал, что так и должно быть. А теперь понимаю: когда любишь — об этом нельзя молчать, вернее, заглушать голос сердца.

Он замолчал, задумался и вскрикнул:

— Правильно, о любви надо говорить. Какой я болван!

Он выбежал из комнаты, не дав Алисии опомниться. Уже через мгновение во дворе послышался его голос.

— Пабло, дружок, приведи мою лошадь!

Алисия метнулась к окну и от отчаяния застучала кулаками по подоконнику.

— Все равно ты будешь мой, мой, — шептала она Артуру сквозь стекло.

Артур мчался к Дженни. Он готов был расцеловать весь мир. Лошадь чувствовала его настроение, несла легко и быстро.

Не доезжая до усадьбы тети Энн, Артур замедлился. Не может он сейчас явиться к своим друзьям, высиживать приличное время и поддерживать беседу, когда мысли заняты другим. А потом ловить момент, чтобы поговорить с Дженни? Нет, не то, он сделает по-другому.

Артур застал их в садовой беседке. Тетя Энн, как всегда, всплеснула руками, Артур раскланялся.

— Здравствуйте! Я на минутку. Извините, я хочу увести Элизу. Очень важное дело. Можно?

Элиза и Дженни обменялись взглядами, а тетя Энн вцепилась в руку Элизы, словно благословляя её.

— Да, да, Артур. Элиза, иди же, что же ты медлишь? А потом непременно возвращайтесь на чай, детки!

Артур и Элиза пошли вглубь сада.

— Элиза, ты мне друг?

— Конечно. Ты сомневаешься?

— Нет, это я для связки разговора спросил. Я всегда ценил твою дружбу и в детстве ни с кем так не секретничал, как с тобой. А как ты относишься ко мне?

— Только как к другу. — Элиза сделала ударение на последнем слове. — Я в тебя не влюблена, если ты это имеешь в виду.

— Спасибо! — Артур пылко пожал ей руку и выпалил:- Я люблю Дженни!

— Поздравляю. Не скажу, что это такая большая новость для меня. Я догадывалась, что ты ездишь совсем не ко мне.

— Я поступал неосмотрительно. Твоя мама вправе была истолковать всё по-другому, а я не спешил её разуверить. Ах, как это неудобно получилось, нужно было думать раньше.

— Ты мог ездить к Роберту, он всегда ждал тебя — этим можно все объяснить. А впрочем, нет, подожди.

Элиза задумалась.

— Артур, очень хорошо, что ты начал с меня. Я придумала. Всё беру на себя, расскажу потом, не сейчас, а то будешь меня отговаривать.

— Что ты задумала?

— Ты приехал поговорить с Дженни? — перебила Элиза.

— Да.

— Вот и жди её здесь. Потом уезжай, не заходя к нам. Дай я тебя обниму и пожелаю всего самого-самого! Будь счастлив!

Элиза вернулась к беседке, посмотрела на мать и пошла к дому. Тетя Энн заохала и двинулась следом:

— Элиза! Элиза!

Та остановилась.

— Мама, иди в дом, у меня к тебе важный разговор. Я сейчас приду.

Элиза вернулась к Дженни, отозвала, сказала тихо, чтоб не услышала навострившая ушки Керри.

— Иди в сад, тебя ждет Артур. Иди, иди, я обещала ему.

Элиза вошла в дом. Мать, взволнованная, ходила по комнате.

— Доченька, что?

— Мама, Артур мне сделал предложение.

Энн прижала руки к груди и с блаженной улыбкой закатила глаза:

— Слава тебе, Боже! Поздравляю, доченька, красавица моя. Теперь всё будет хорошо!

— Мама, я отказала ему.

— Как? — мать решила, что ослышалась. — Что ты сказала?

— Я говорю, что не выйду замуж за Артура.

— Подожди. — Мать потащила Элизу к дивану. — Объясни толком. Он предложил тебе руку и сердце?

— Ну, да, это так называется. Я сказала «нет».

— Ты убила его и меня, — безжизненно пролепетала мать. — Ты загубила всё, ради чего я так старалась.

— Ничего я не загубила. Мама, ну не хочу я жить с человеком, которого люблю только как друга.

— Что ты понимаешь? Нееет, ты всё понимаешь, а делаешь по-своему. Слова о любви оставь несмышленым девчонкам, — она неопределенно махнула головой, — а нам нужны солидные браки для настоящей жизни. Нет, Элиза, тебе не удастся испортить это жизненно важное дело. Так, спокойно, спокойно, мы всё уладим. Дай подумать… Скажем, что ты разволновалась, как и положено девушке из очень приличного рода. Пусть так, ладно. Артур не сдастся. Он понимает всю важность подобного шага. Это вы взяли моду не прислушиваться к родителям. А все братик Фред! Как он мог позволить Эдвину так оступиться? Кстати, пусть Дженнифер возвращается домой.

— Мама! — с упреком воскликнула Элиза.

— Мне не нравится, что Роберт так много общается с ней. Бог знает, каких мыслей он нахватался за границами. Вы сговорились разбить мне сердце? — заплакала мать.

— Мамочка, — обняла ее Элиза, застыдившись своего обмана.

— Не переживай, доченька, мы все поправим. Глупенькая, так растеряться. Это он виноват. Как можно напрямую говорить с девушкой? Сначала надо было ко мне обратиться. Эти новомодные штучки не должны приживаться в нашем обществе. Элиза, доченька, дай я тебя расцелую. Дождались наконец-то. Я знала, что этим все кончится. Слава Богу!

Дженни поспешила в сад. Артур бросился к ней навстречу, они взялись за руки.

— Артур, вы сегодня такой таинственный.