Нарисуй Италию

Алексей повернул автомобиль на улицу, приблизился к дому. Никто не вышел его встречать. Он ожидал, что так и будет, нарочно не предупредил о своём возвращении, хотел сделать сюрприз. Загнав машину в гараж, приблизился к входным дверям и приостановился на пороге. По идее должны были услышать и урчание мотора, и хождение по двору. Но никто так и не появился, и не мелькнул в окне.

Алексей зашёл в дом, оглядел пустую кухню. На столе под полотенцем обнаружились свежие пирожки, из носа чайника шёл лёгкий парок, видимо, недавно кто-то пил чай. Он заглянул на веранду и позвал:

— Нель! Мам!

Похоже, сюрприз устроили ему. Никто его не ждал. Такую встречу он точно не представлял ни в одном из сценариев своего приезда.

Алексей вернулся в машину, перенёс коробки с бутылками на веранду, а в гостиную — заготовленные ещё в Питере подарки. Переодевшись, снова спустился на первый этаж, включил кофеварку и заглянул в холодильник. Именно за ревизией кастрюль его и застала Полина Степановна.

— Лёшенька? — в её голосе послышалось сомнение, она не ожидала его увидеть и до конца не верила, что это именно он. — Ты чего не предупредил, что приедешь?

Алексей привычно наклонился, чтобы маме было удобно обнимать, улыбнулся слегка устало, всё-таки гнал машину почти всю ночь, подзаряжаясь кофе и громкой музыкой. Хотелось вернуться быстрее, и чем больше сокращалось расстояние, тем сильнее становилось его желание.

— Хотел сюрприз сделать. Где Нелли?

Полина Степановна на секунду застыла, Алексей уловил её колебание.

— С ней всё в порядке?

— Всё хорошо. Она просто в городе, с друзьями.

— Друзьями? — он нахмурился. — Ни с братом ли Тони?

Полина Степановна не успела ответить, дверь хлопнула и в дом влетела Нелли. На секунду застыла у порога, нашла взглядом Алексея и тут же ринулась к нему, не разуваясь и не снимая верхнюю одежду. Налетела вихрем, прижалась всем телом, мгновенно намочив его футболку влажной курткой. Обвив руками шею, целовала, не глядя, куда придётся: в щёки, в лоб, потом в губы и по новой, тем же маршрутом. Мокрый пушистый воротник щекотал его нос, он фыркал, на поцелуи отвечать не успевал, слишком быстро и хаотично Нелли перемещалась по его лицу.

Чуть отстранившись, стукнула Алексея кулаком по груди.

— Придурок, не оставляй меня так больше никогда.

Снова прижалась, уже не целовала, висела, крепко обхватив руками и вжавшись носом в шею, слегка всхлипывая, гладила пальцами затылок.

Алексей не вырывался, улыбался, действительно как придурок, во весь рот, и держал её на весу, не чувствуя тяжести.

Нелли нащупала ботинками пол и отстранилась.

— Вот это тут я насвинячила грязной обувью, — оглядела промокшую от её куртки одежду Алексея. — О, конкурс мокрых маек! Зачётно.

Полина Степановна тут же принялась накрывать на стол, Алексей вернулся в спальню и переоделся в сухие вещи. Пока его не было, Нелли вытерла мокрые следы и успела заглянуть в пакеты с подарками. Наткнувшись на графический планшет, едва не завизжала от радости, но снова всё сложила, будто и не совала туда свой нос.

Когда первые эмоции схлынули, Нелли притихла, испугалась, что продемонстрировала слишком много чувств, и теперь не знала, как себя вести. В первые секунды ни о чём не думала, её захлестнуло радостью, такой яркой и необузданной, что она всё равно не смогла бы её скрыть, даже если бы постаралась.

Ещё подходя к дому, столкнулась с Иринкой, та и рассказала, что видела машину Алексея. А дальше Нелли уже не соображала, просто бежала ему навстречу. Сейчас она сидела напротив него за столом и смотрела рассеяно, через пелену слёз и чувствовала не только ликование, но и злость. Он отсутствовал почти два месяца, судя по всему, не сильно-то и скучал. Вручив подарки, сразу же навестил ульи в омшанике, проверил поилки и прикормку и только потом сел за стол. Что-то рассказывал о станке и новых партнёрах, об идее с медовым магазином. Нелли почти не слушала, наблюдала за Алексеем внимательно, подолгу останавливая взгляд на его глазах, губах, на пальцах, держащих чашку. Иногда вставляла реплики, ни разу не попавшие в тему беседы.

Алексей поглядывал в её сторону с лёгким изумлением. После жаркой встречи не ожидал такой задумчивости и даже отстранённости.

— Нель, я тебя не узнаю. Всё нормально?

— Я похоронила сорок восемь мышей, — откликнулась Нелли. — И не жалко, жалко у пчёлки.

Полина Степановна переглянулась с сыном, пожала плечами. Не знала, как объяснить странное поведение Нелли. А Нелли и сама бы не смогла, чувствовала, что её качает из крайности в крайность, как погоду в Комсомольском, за секунду переходила от ослепительной радости к едкой обиде и обратно. Хотелось смеяться злодейским наигранным смехом и одновременно плакать от какой-то непонятной щемящей тоски. Нелли не стала ничего объяснять ушла на мансарду, где сама себе голосом Фрекен Бок[1] поставила диагноз:

— Я сошла с ума. Какая досада.

Алексей поднялся спустя десять минут, нарочно позволил Нелли побыть наедине со своими мыслями.