Наркодрянь

Он невольно залюбовался мощным порывом машины, и в глазах его вспыхнула искорка интереса: — Во шпарит! — не выдержал наконец часовой. Он встал, перегнулся через перила и крикнул вниз своему коллеге у ворот: — Эй! Это же надо с утра так нализаться! Ты видишь?

К сожалению, его товарищ ничего не видел из-за высокой ограды, а потому только пожал в ответ плечами.

— А… — махнул на него рукой с вышки часовой и снова обратил взор на машину.

До запертых ворот оставалось каких-нибудь тридцать ярдов, но грузовик, верней его водитель, вовсе не собирался сбросить газ. Мало того, дверца кабины отворилась, и из нее вылетел большой мешок. Мешок описал в воздухе короткую дугу, брякнулся на дорогу и прокатился по инерции футов сорок. Но каково же было удивление часового, когда он увидел, что из мешка выросли короткие толстые обрубки, и на этих обрубках мешок принялся изо всех сил улепетывать.

Часовой ахнул и ухватился за пулемет. Но в этот миг далеко на опушке леса, из-под орехового куста взвился сизый дымок. Часовой не услышал звука выстрела. Он просто почувствовал короткий сильный толчок в грудь и… Руки безвольно обвисли, и часовой медленно стек на грязные доски настила. Пулемет замолчал. В следующий миг грузовик всей своей массой протаранил ворота. Металлические створки взлетели в воздух, словно лепестки цветов, сорванные ветром. Машина проскочила опрятную лужайку перед домом и влепилась тупым, уже покореженным носом в толстую стену виллы. Кабина в сотую долю секунды сплющилась в лепешку. Тяжелый кузов торцом ахнул в стену.

Взрыв, который последовал за этим, был слышен в радиусе пятидесяти миль… Чудовищный гриб вырос над лесом.

Когда на место катастрофы прибыли спасательная команда и пожарные, спасать было некого, а тушить нечего. На месте, где некогда стояла вилла «Сайта Эсмеральда», осталась дымящаяся воронка да груда обломков.

13

Группа капитана Хаксли вторые сутки продвигалась к проклятому острову, и вторые сутки их окружала вонючая жижа с торчащими там и тут пнями и скользкими стволами гниющих деревьев. Двенадцать коммандос шли цепочкой, след в след. Их, словно альпинистов, соединяла прочная веревка, пропущенная сквозь кольцо на поясе. Иногда кто-нибудь из солдат, оступившись, с головой уходил под воду — и тогда веревка приходила на помощь.

Отдыхали в гамаках, развешивая их на ветках. В этом отношении они походили на пернатых. Но птичьи голоса в этих гиблых местах раздавались редко. Зато москиты и всякая пресмыкающаяся нечисть чувствовали себя здесь вольготно.

Капитан Хаксли готовил свою группу по лучшим образцам. И он был уверен, что весьма преуспел в своих начинаниях. Сам капитан, совсем еще юный офицер, прошел подготовку в школе «Белая рысь», и теперь эта кошка скалила пасть на правом рукаве его комбинезона. Вообще-то это был единственный отличительный знак на обмундировании Хаксли.

Идти с каждым шагом становилось все труднее. Ноги вязли в тягучей грязи, солдаты все чаще проваливались в невидимые под водой ямы. Группа подбиралась к самому логову зверя — тут уж начинались адовы болота. С каким зверем ему предстоит сцепиться, Хаксли толком не знал. Ему дали предельно краткую информацию: четыре-пять человек, из которых лишь трое могут оказать достойное сопротивление. Всех брать живьем. Силы, что и говорить, неравные, и Хаксли не сомневался, что справится с заданием без особых хлопот.

И все же робкий червячок сомнения подтачивал сердце капитана: уж больно противник походил повадками на него самого. Какое-то смутное подозрение витало в капитанской голове, но он никак не мог ухватить это подозрение за хвост. И еще: последние сутки он неотступно чувствовал на спине чей-то недружелюбный взгляд. Бр-р.

Капрал Сорейра, который шел впереди, остановился и молча ткнул пальцем на предмет, белевший на дереве. Хаксли вгляделся повнимательнее — на толстой ветке покачивался продетый сквозь глазницу отбеленный человеческий череп.

Сорейра выругался и, обернувшись к группе, поделился своими соображениями:

— Старый трюк. По нервам бьют. Плевал я на эти штучки, — и, приподняв с лица сетку, плюнул в сторону жалких останков.

Хаксли махнул рукой, и группа двинулась вперед. Мили через две они вышли к болоту, обозначенному на карте. Теперь им предстояло найти брод и прочесать окрестности. Где-то в глубине болота и находился остров, на котором, судя по указаниям, укрылись те четыре человека и вертолет.

На подходе к болоту и без того тощие заросли совсем поредели, зато испарения стали гуще. И тут можно было по уши вляпаться в такую трясину, что только пузыри пойдут.

Хаксли сменил Сорейру и пошел первым. Брод он искал по одному ему понятным приметам и ориентирам. Со стороны это казалось шаманством, но Хаксли четко знал свое дело. Путь ему указывали и крохотные белые цветы, что росли только там, где под водой скрывалась относительно твердая почва, и цвет воды, и пузырьки болотного газа, и плавающие островки ряски, и даже москиты, дымными столбами вьющиеся над трясинами.