Наркодрянь

— Каковы мерзавцы, а? — восхищенно всплеснул руками Сомора, затем выложил тяжелые кулаки на стол и заговорил медленно и внушительно: Значит, так! Первое: немедленно подключить к делу Сампраса. Он займется счетом в банке. Выяснить: на кого открыт счет, кто получатель. Наверняка это промежуточный этап отмывки денег. «Сюисс Инвест» крепость, но надо пробиться. Проследить и выявить все этапы. Второе: Пуританин пусть продолжает отрабатывать свою линию, но в помощь ему направить Диаса. Третье: пускай Амалькадо выпотрошит весь мой штат и выяснит — кто сдает информацию и кому. Четвертое: завтра же пригласить ко мне адвоката Рейносо, генерала Фортеса и начальника полиции — на обед. И последнее: обо всех, слышишь, обо всех мельчайших фактиках сообщать лично мне! Все, свободен.

Джексон бросил на шефа восхищенный взгляд и пулей вылетел из кабинета.

Сомора расслабленно откинулся в кресле и задумался. Он переворошил все свое серое вещество, пытаясь докопаться до подсказки. Нет! Подобная ситуация не имела аналогов в его памяти. А память Соморы цепко хранила все, все с того самого дня, когда он собственными руками засадил свой первый участок коки и охранял его с винтовкой от непрошеных гостей. Тогда он был совсем другим, но сколько воды утекло. А что это была за жизнь? Он цеплялся тогда за нее когтями и зубами. Сколько врагов, сколько борьбы… Он ничего и никому не прощал. На каждый удар отвечал десятью ударами. И что же? Только двое из его многочисленных врагов умерли собственной смертью. Сомора до сих пор сожалел, что позволил себе и им эту роскошь. А потом…

Потом воевать стало не с кем. Он остался со своими миллиардами, армией телохранителей и слуг. И Сомора заскучал. От скуки занялся благотворительностью. Понастроил бесплатных обжорок для нищих, больниц для бедняков и детских приютов, целые кварталы с водопроводом и канализацией для бездомных. Он честно заслужил звание «Отец бедноты». И что же? Его миллиарды не растаяли, а скука не развеялась.

Тогда Сомора всей душой окунулся в политику, легко купил место сенатора и даже призадумался о президентском кресле. И это было не пустое бахвальство. Избиратели носили сенатора Сомору на руках, а он пообещал им уплатить весь внешний государственный долг из собственного кармана всего-то двадцать миллиардов долларов — и потом превратить страну в настоящий райский уголок. И он бы добился своего, но «левая» пресса подняла грандиозный вой.

Зачем? Все и так знали, как он заработал свои миллиарды…

Сомора гордо отказался от участия в выборах и… охладел к политике.

Слава Богу, что в мире еще существовали лошадиные скачки. Теперь Сомора, сам отличный наездник, отдавался этой страсти всей душой.

А на дела махнул рукой и передал бразды правления в руки секретарей. Вот и очередной, Джексон… Каждое утро Сомора внимательно выслушивал его доклад, цеплялся по пустякам — чтобы Джексон чувствовал, что патрон не дремлет. На самом же деле он именно дремал под монотонный голос Джексона. Но теперь другое дело. Сомора усмехнулся, подмигнул кому-то и даже потер ладони.

5

Паоло Пуританин поднял воротник кожаного пальто и зябко поежился. Он уже битых три часа торчал на пожарной лестнице облезлого полуразвалившегося пятиэтажного дома на Фултон-стрит и изрядно продрог. Этот дом в самом центре фултонских трущоб населяла не менее облезлая и невеселая публика. Стекла в окнах были такой же редкостью, как и замки на уцелевших кое-где дверях. Жильцам дома попросту нечего было прятать от соседей. Все свое они таскали с собой или на себе.

В одной из таких берлог жил, а вернее, ночевал Арам Стэк, бывший компаньон и закадычный дружок Джакомо Лича. Стэка раскопал Диас. Вернее, Диас знавал Стэка в лучшие его времена, когда тот на пару с Личем ворочал большими делами. Но Стэк не сумел устоять перед многочисленными соблазнами мира сего, умудрился растранжирить свое весьма солидное состояние, спился и в конце концов сам стал колоться. Личу пришлось расстаться со Стэком, при этом он проявил непростительную слабость — Стэка следовало устранить навсегда. Но Лич пощадил его: все-таки Стэк был ему другом, и начинали они вместе. В благодарность Арам возненавидел Джакомо и давно уже подыскивал возможность насолить бывшему компаньону.

Такую возможность и готов был предоставить ему Диас. Впрочем, в работе со Стэком следовало соблюдать известную осторожность и деликатность. Характером Арам Стэк отличался крутым.

Он был упрям, как техасец, и из него трудно было вытянуть что-либо. Причем чем сильней было воздействие на Арама, тем сильней он упирался. С другой стороны, несмотря на нынешнее его положение, его не так уж легко было купить. Удивительно, но Стэк даже в своем бывшем бизнесе умудрился прослыть редким чистоплюем, а теперь дошел до такой черты, когда деньги для человека теряют свое значение. Только месть — вот и все, чем его еще можно было увлечь.