Наркопьянь

 Откуда-то из темноты материализовался пьяный субъект, еле стоящий на ногах. Его изрядно качало, и он периодически оступался и проваливался в сугробы. Поравнявшись с Философом, он остановился, с трудом повернулся к нему лицом и вперился мутным взглядом.

 Философ разглядел его. Это был старый опустившийся алкаш. Алкоголь разъел его лицо, превратив в розовую кашу из потухших глаз, поломанного в нескольких местах носа и седой щетины, в которой потерялись почерневшие потрескавшиеся губы.

 -За-закурить не найдется? – наконец изрек субъект.

 Философ достал сигарету и, брезгливо морщась, протянул ее алкашу. Интересно, его бог тоже создал по своему образу и подобию?

 Алкаш взял сигарету трясущимися руками и тут же попросил огня. Философ чиркнул колесиком зажигалки и нехотя протянул ленточку пламени в сторону алкаша. Алкаш сунул сигарету в провал рта и потянулся к рукам Философа. Он долго возился над пламенем, но, наконец, прикурил.

 - Что, ищешь точку опоры? – спросил Философ.

 Алкаш зашелся в приступе кашля, потом еле выдавил:

 - Ага, типа того… а ты чего ищешь?

 - Точку сборки, - ответил Философ тоном, означающим, что разговор на этом закончен.

 - А-а-а… - протянул алкаш, словно только что сделал для себя какое-то открытие, - ну я пошел…

 - Иди, - благословил его Философ.

 Алкаш развернулся и, шатаясь и время от времени проваливаясь в сугробы, пошел в темноту. Философ проводил его взглядом и сделал большой глоток пива, потом швырнул пустую бутылку вслед первой. Пива больше не было. Что поделаешь, - материя конечна, - сделал вывод Философ.

 Он встал и пошел к дому. Где-то слышались крики и хлопки петард – отголоски недавнего праздника. Пьют, - подумал Философ, - веселятся… а все вокруг катится в тартарары… Или не катится?

 По освещенному проспекту мчались машины, иногда проходили люди, большинством своим подвыпившие. Бесполезное движение материи, - подумал Философ, - бесполезное, глупое и никчемное.

 Он уже подходил к дому, когда увидел ИХ. Возле дома Философа была небольшая церковь, и сейчас возле нее толпилось множество народа, у всех в руках были зажженные свечи. Не вызывало сомнения, что там творится какой-то обряд. Перспектива вновь оказаться дома один на один с собой не очень-то радовала Философа, и он решил пойти полюбопытствовать, что же там такое происходит.

 Приблизившись к церкви, он смог разглядеть толпу: это были в основном древние бабушки, набожные в силу своего воспитания, но Философ заметил и несколько молодых мужчин и женщин с детьми. Он влился в толпу. Нужно было расставить все точки над i. Поэтому он обратился к ближайшей бабушке, которая показалась ему доброй на вид:

 - Извините, а вы не подскажете, что здесь происходит?

 Бабушка посмотрела на него как на марсианина.

 - Ты чего, сынок? – спросила она. – Рождество ведь…

 Рождество? Философ задумался. Он и раньше считал время величиной абстрактной, а в последние дни и вовсе потерял какие-либо привязки к нему. Какое же тогда сегодня число? Шестое? Или седьмое? Мозг отказывался давать правильный ответ, а впадать в интеллектуальный дискусс со своим внутренним Я по этому поводу Философ не собирался, поэтому просто ответил:

 - А! Точно – Рождество!

 Бабушка отодвинулась от него как от прокаженного.

 Внутри церкви творилось какое-то действо, и Философ решил во что бы то ни стало взглянуть на него. Поэтому он принялся энергично пробираться к входу, расталкивая собравшихся. Те неодобрительно смотрели на него, но молчали.

 Наконец он преодолел живой барьер из человеческих тел и оказался в церкви, правда, у самых дверей – дальше протиснуться не представлялось возможным. Внутри было душно, воняло жженым фимиамом и человеческим потом. У алтаря что-то бубнил священник. Почем опиум для народа? – хотел было спросить Философ, но рассудительно смолчал.

 Над алтарем возвышалось здоровое распятие с Христом. Была люлька и фигуры волхвов. Похоже, здесь разыгрывалось представление о рождении Христа.

 Тусклый свет церковных светильников раздражал Философа, а нудная речь священника вкупе со скучным действом вызывала зевоту, и он было собрался назад – туда, откуда пришел, то есть на улицу, но тут в толпе почувствовалось заметное оживление. Философ увидел какую-то чашу, которую передавали в толпе из рук в руки. Каждый пригублял из нее и отдавал соседу, а тот – своему соседу, и так далее, по цепочке. Вот это уже интересно, - подумал Философ, - а вдруг в ней церковное вино? Еще немного выпить не помешало бы.

 - А что это такое? – обратился он к стоявшей рядом с ним древней бабуле.

 - Как что? – невозмутимо ответила бабуля, - все пришедшие сюда вкушают Тела Христова.

 - Так это тело Христа? – вновь обратился Философ к бабуле.

 - А как же… - причмокнула та, и Философу показалось, что в глазах ее мелькнуло что-то хищническое.

 Услышанное повергло Философа в шок.

 - То есть вы едите Христа? – задал он вопрос, скорее себе нежели кому-то. – То есть он только что родился, а вы его уже едите, я правильно понял? – последнее он почти прокричал.