Наркопьянь

 - Да о тех уродах, что цену заламывали, а на самом деле вообще дорога не та.

 - Да уж… мир не без добрых людей.

 Мы вернулись на платформу. Она по-прежнему была пустынна. Мы прошли металлический навес со сломанной скамейкой и сели на следующую скамейку – без навеса, но целую. Оставалось надеяться, что до ночи на Курск пойдет еще одна электричка – ночевать здесь не хотелось, да и негде было.

 - Есть хочется, - тихо произнес Панк, по-видимому, размышляя вслух.

 Я тоже чувствовал голод. Этот приятель имел привычку уходить ненадолго, но всегда возвращаться в самый неподходящий момент – вот и сейчас он стучался в ворота моего сознания. Денег не было, еды не было. Мы находились глубоко в сердце России, с пустыми карманами, небритыми осунувшимися физиономиями, усталые и голодные и – вот ирония судьбы – на станции под названием Светлая жизнь. Я засмеялся.

 - Ты чего? - испуганно спросил Панк.

 - Да так… - ответил я и пересказал ему свои размышления.

 Панк посмеялся вместе со мной, потом встал и отошел от скамейки шагов на десять, посмотрел по сторонам и вернулся.

 - Смотри, - сказал он, - вот тут у платформы растет крапива, я посмотрел – на ней есть цветочки… короче, я где-то слышал, что эти цветочки можно есть.

 Я недоверчиво повел плечами. Про суп из крапивы и я слышал, даже ел, но про цветочки…

 - Нет, я крапиву жрать не буду, - сказал я Панку.

 - Как знаешь, - Панк перегнулся через ограждение платформы и осторожно сорвал один цветочек с кустика крапивы. Потом положил его в рот и принялся жевать.

 - Ну как? – иронично спросил его я.

 - Да черт его знает… - Панк снова перегнулся через ограждение и нарвал целую горсть белых цветочков.

 Я посмотрел, как он усердно работает челюстями.

 - Дай-ка и мне один, - сдался наконец я.

 Панк протянул мне цветочек. Я положил его в рот и принялся жевать. Особого вкуса не почувствовал – трава как трава. Я выплюнул безвкусную жвачку.

 - Нет, этим желудок не обманешь, - заключил я и полез за сигаретой.

 - Давай одну на двоих, - Панк тоже выплюнул свою жвачку.

 - Давай.

 Из леса по ту сторону железной дороги вышел мальчик лет двенадцати и направился на противоположную платформу. Там он сел на скамейку.

 - Ну, хоть не мы одни в этой Светлой жизни, - попытался я обнадежить себя и Панка. Панк как-то обреченно хмыкнул.

 Мальчик посидел с минуту на скамейке, потом встал и подобрал с земли камень. Недолго думая, он швырнул его в металлический навес на нашей платформе – тот, который мы с Панком прошли, со сломанной скамейкой. Камень брякнул о его поверхность с характерным грохотом. Мальчик тем временем подобрал еще один камень и снова швырнул его в навес. Снова загрохотало.

 - Прекрати! – крикнул ему Панк, но мальчик проигнорировал его, поднимая с земли очередной камень.

 - Да ладно, брось ты, - я протянул Панку половину тлеющей сигареты, - странный какой-то мальчик…

 - Да они все тут странные, - затянулся Панк под грохот очередного камня о навес. Камень отскочил и покатился по платформе в нашу сторону.

 Мы сидели и наблюдали за мальчиком. Вот уже полчаса он сосредоточенно бомбардировал камнями металлический навес. Его упорство магическим образом завораживало и – самое главное – было непонятно, зачем он это делает. Я вспомнил свое детство. Половину его я провел на руинах советской империи – наш микрорайон был новым, возведенным в последние годы перестройки, тогда было запланировано масштабное строительство, но с развалом Союза стройки встали, и мы играли на замороженных фундаментах, недостроенных этажах недостроенных квартир, в которых, как предполагалось, должны были строить свою светлую жизнь счастливые люди будущего. Недостроенные люди. Как и недостроенная светлая жизнь. Почему-то мне стало понятно поведение мальчика.

 Мои мысли прервал гудок электрички. К платформе подчалил поезд до Курска. Повезло. Мы зашли в тамбур и огляделись – контролеров не было видно. Зашипели двери, электричка взвизгнула и помчалась прочь от станции Светлая жизнь. Последним, кого я увидел сквозь замызганное стекло с противоположной стороны тамбура, был мальчик, сжимающий камень в руках и напряженно смотрящий на электричку.

 Вскоре стемнело, и в вагонах включили свет. Поезд мчался сквозь спящую равнину. Это была, по всей видимости, последняя электричка, и контролеры сочли за благо не соваться в нее. Зато появились менты. Не знаю уж почему (хотя, безусловно, догадываюсь) мы с Панком сразу привлекли их внимание. Они долго разглядывали наши документы, потом распотрошили мою сумку, но, ничего интересного для себя не найдя, пошли прочь. Видимо, искали наркотики, но к несчастью для себя не нашли, так как их у нас не было. Хотя, рассматривая сложившиеся обстоятельства, к несчастью и для нас – наркотики, наверное, сейчас не помешали бы.