Читаем Наркопьянь полностью

 На платформе было безлюдно, от раскаленного асфальта поднимался пар. Электричек в обозримом пространстве не наблюдалось. Узкое окошко билетной кассы было закрыто.

 - Все пиздец, попали в перерыв, - лаконично констатировал Философ, - пошли хоть где-нибудь в тени посидим.

 Вдоль железной дороги тянулся парк, и мы спрятались от солнца под сенью его деревьев. Ботаник, обрадовавшись тому, что можно наконец-то поваляться, тут же рухнул на землю, но через минуту встал и побрел в ближайшие кусты:

 - По нужде, - бросил он нам в ответ на вопросительные взгляды.

 Его не было минут пять, а то и больше, мы даже успели немного заволноваться: не случилось ли чего, но тут он показался из кустов с какой-то бутылкой. На лице его застыла странная улыбка.

 - Чего ты там несешь? - вяло спросил я у него.

 - Догадайся с трех раз, - ухмыльнулся Ботаник.

 - Да херню какую-нибудь, - высказал свое предположение Философ.

 - А вот и не угадали… я там, - Ботаник мотнул головой в сторону кустов, - пиво нашел… вы не поверите: иду, значит, ищу где бы присесть, а тут на пеньке бутылка стоит и в ней жидкости наполовину, ну я открыл, понюхал, пахнет, вроде, пивом.

 - Да брось ты, - скептически бросил Философ, - помочился кто-нибудь и по приколу поставил на пенек для таких вот дураков как ты…

 Вообще-то это не было похоже на правду, но реальность во время запоя иногда выделывает такие финты, что диву даешься. Я бросил взгляд на бутылку. Обычная пластиковая полуторалитровая бутыль и в ней жидкости наполовину.

 - А ну-ка дай ее сюда, - попросил я Ботаника. Тот протянул мне бутылку.

 Я открутил пробку и понюхал. Пахло пивом. По крайней мере, уж вряд ли это была моча. Рискнуть стоило, хотя бы потому, что хуже, чем было сейчас, уже бы не стало. Я приложился к бутылке и сделал глоток.

 Внутри было действительно пиво, причем даже не выдохшееся. Оно заскользило по моему свернутому в спираль пищеводу навстречу страдающему желудку.

 - А ведь Ботаник реально пиво нашел, - сказал я Философу, который с кривой ухмылкой наблюдал за мной, - на – попробуй.

 Философ недоверчиво взял бутылку, повертел ее в руках, а потом осторожно глотнул. Затем глотнул еще. Ботаник смотрел на нас взглядом человека, который пересек пустыню и только теперь впервые за много дней увидел воду.

 - Дайте мне-то глотнуть, раз уж я нашел, - попросил он.

 - Так ты, небось, недостающие полбутылки и выпил, - усмехнулся Философ, протягивая ему пиво, - пока по кустам бродил…

 Минут через сорок к платформе, наконец, подчалила электричка. Мы загрузились в нее, уже не такие грустные как с утра. Найденное Ботаником пиво существенно помогло улучшению нашего мировоззрения. Не иначе это был дар неба, сжалившегося над своими презренными рабами.

 Ехать нужно было всего один перегон, и на следующей станции со смешным названием Мартышкино мы вышли. Минут пятнадцать шли по притихшему дачному поселку и, в конце концов, оказались на небольшом пруду, который местные облюбовали для купания.

 Вода освежила меня, ее прохлада на время заставила забыть об измождении, до которого меня довели несколько дней запоя. Философ плескался поблизости, а вот Ботаника в воду затащить не удалось – он упал в тени большого дерева, росшего на берегу и наотрез отказался даже приближаться к пруду. Ну, это уже дело его, решили мы с Философом.

 Часа полтора мы валялись на солнышке. Неподалеку от нас расположились на цветном покрывале две незнакомые девушки. Они пересмеивались и поглядывали в нашу сторону. Я тоже иногда бросал взгляд на их загорелые тела. Они были очень даже ничего.

 Внезапно я ощутил непроизвольную физическую реакцию в области паха и, застеснявшись, поспешил укрыться шортами Ботаника. Что поделаешь – мое половое созревание произошло раньше умственного, и, соответственно, совсем не ум двигал мною по жизни.

 День потихоньку перевалил за полдень, Ботаник спал в тени дерева, а мы с Философом еще несколько раз окунулись и теперь сохли на солнышке. Похмелье отступало на второй план, зато на смену ему приходил голод. Господи, когда я последний раз ел? На этот вопрос у меня не было ответа. Словно читая мои мысли, Философ сказал:

 - Да. Что-то брюхо сводит, надо бы чего-нибудь пожрать.

 - Денег нет ни копейки, - резонно заметил я.

 Философ посмотрел куда-то вдаль, а потом произнес:

 - Вот так потребности тела берут верх над потребностями духа… а насчет денег не парься – мы ж в дачном поселке, наверняка на огородах что-нибудь выросло… август же…

 Вообще-то он был прав, но залазить в чужие огороды, всякий раз рискуя нос к носу столкнуться с разъяренными дачниками, в таком состоянии – это было слишком для меня. Я ослаб и не имел сил даже на банальную кражу.

 - Ну не знаю… - задумчиво произнес я.

 - А чего тут знать, - ответил мне Философ, - нарвем там огурцов, помидоров каких, на крайняк – яблок…

 - Так они ж зеленые…

 - Ты жрать хочешь или нет? – Философ посмотрел на меня в упор.

 - Хочу.

 - Тогда вопрос решен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Псы войны
Псы войны

Роберт Стоун — классик современной американской прозы, лауреат многих престижных премий, друг Кена Кизи и хроникер контркультуры. Прежде чем обратиться к литературе, служил на флоте; его дебютный роман «В зеркалах» получил премию имени Фолкнера. В начале 1970-х гг. отправился корреспондентом во Вьетнам; опыт Вьетнамской войны, захлестнувшего нацию разочарования в былых идеалах, цинизма и паранойи, пришедших на смену «революции цветов», и послужил основой романа «Псы войны». Прообразом одного из героев, морского пехотинца Рэя Хикса, здесь выступил легендарный Нил Кэссади, выведенный у Джека Керуака под именами Дин Мориарти, Коди Поумрей и др., а прообразом бывшего Хиксова наставника — сам Кен Кизи.Конверс — драматург, автор одной успешной пьесы и сотен передовиц бульварного таблоида «Найтбит». Отправившись за вдохновением для новой пьесы во Вьетнам, он перед возвращением в США соглашается помочь в транспортировке крупной партии наркотиков. К перевозке их он привлекает Рэя Хикса, с которым десять лет назад служил вместе в морской пехоте. В Сан-Франциско Хикс должен отдать товар жене Конверса, Мардж, но все идет не так, как задумано, и Хикс вынужден пуститься в бега с Мардж и тремя килограммами героина, а на хвосте у них то ли мафия, то ли коррумпированные спецслужбы — не сразу и разберешь.Впервые на русском.

Роберт Стоун , Роберт Стоун старший (романист)

Проза / Контркультура / Современная проза
Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова
Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

Венедикт Ерофеев – явление в русской литературе яркое и неоднозначное. Его знаменитая поэма «Москва—Петушки», написанная еще в 1970 году, – своего рода философская притча, произведение вне времени, ведь Ерофеев создал в книге свой мир, свою вселенную, в центре которой – «человек, как место встречи всех планов бытия». Впервые появившаяся на страницах журнала «Трезвость и культура» в 1988 году, поэма «Москва – Петушки» стала подлинным откровением для читателей и позднее была переведена на множество языков мира.В настоящем издании этот шедевр Ерофеева публикуется в сопровождении подробных комментариев Эдуарда Власова, которые, как и саму поэму, можно по праву назвать «энциклопедией советской жизни». Опубликованные впервые в 1998 году, комментарии Э. Ю. Власова с тех пор уже неоднократно переиздавались. В них читатели найдут не только пояснения многих реалий советского прошлого, но и расшифровки намеков, аллюзий и реминисценций, которыми наполнена поэма «Москва—Петушки».

Венедикт Васильевич Ерофеев , Венедикт Ерофеев , Эдуард Власов

Проза / Классическая проза ХX века / Контркультура / Русская классическая проза / Современная проза