Наркопьянь

 - Я знаю пару мест, где их можно попробовать раздобыть, а вообще есть же, наверное, фирмы, которые их для всяких лабораторий продают. Кто-то же спиды делает, значит, где-то и реактивы берет.

 - В принципе, можно попробовать, - говорю я, - хотя бы ради эксперимента.

 - Вот именно, - Философ бросает истлевший окурок в сторону, - ради эксперимента. Эмпирика – великая вещь! Ладно, пойдем домой – что-нибудь по зомбоящику посмотрим, и спать – завтра приступим к поискам.

 План у нас есть, и мы приступаем к его реализации. Производство наркотиков – интересная затея, как на нее не посмотри. Во-первых, есть чем убить время, которого у таких разгильдяев, как мы с Философом, - вагон и маленькая тележка, во-вторых, на этом можно поднять денег. Кто имеет что-то против торговли наркотиками? Сделать шаг вперед. Вот только вряд ли кто выйдет. Призадумайтесь. Нам каждый день подсовывают какую-нибудь отраву – включите телевизор и поймете, о чем это я. Так-то вот.

 С утра мы идем на знакомый рынок. Там, вроде как, есть ларек с реагентами. После долгих поисков мы его все-таки обнаруживаем. Правда, содержимое прилавка оставляет желать лучшего – это набор для школьника, практикующегося на всяких химических приколах, нам же нужны ингредиенты для коктейля Молотова – не меньше. Но кое-чего удается прикупить.

 - Бля, а ведь, если подумать, - говорю я Философу, - мы с тобой собираемся нарушать закон.

 - И не раз, - подытоживает Философ, улыбаясь.

 Честно говоря, никогда не испытывал приязни к закону. Как-то нам с ним всегда было не по пути. Всю свою жизнь, сознательно или нет, я делал что-то, идущее с ним в разрез. Хотя, говоря по существу, закон – вообще странная штука. Он, как ни странно, запрещает все то, что так по нраву человеку. Убийство, воровство, сексуальные извращения – все это появилось задолго до того, как придумали письменность и правоохранительные органы.

 Философ предлагает заглянуть на почту.

 - Это еще зачем? – спрашиваю его я.

 - Нам нужен телефонный справочник, брат, - отвечает он, - такая книжка, где записаны телефоны и адреса, типа Желтых страниц.

 Идея понятна. Нужно использовать достижения информационной цивилизации для нашей террористической деятельности по максимуму. Мы топаем по грязно-коричневому февральскому льду, потягивая сигареты. Понурый засыпанный снегом мир взирает на нас глазами человека, давно и навсегда потерявшего всякую надежду на солнечные дни.

 Почта – вечное столпотворение каких-то людей, которым, как, впрочем, и мне с Философом, нечем заняться. Но у нас хотя бы есть цель. Или план, как хотите.

 Мы протискиваемся сквозь толпу к столам, заваленным всякими бланками и книгами. Там и разыскиваем потрепанный справочник с телефонными номерами. Философ принимается его листать, а я достаю блокнот и ручку.

 Философ с задумчивым видом перелистывает страницы, изредка произнося названия, адреса и телефоны. Я записываю. К нам подходит какой-то мужик с красным обветренным лицом. По виду – псих полный.

 - Во-во, - говорит он, как-то неприятно щурясь, - все проебываются… пахать бы им, бля, на заводе… а они все ползают, ищут чего-то… шарятся… пьют, блядь, водку без просыху… бога в вас нет…

 Вроде, не пьяный. Наверное, просто ебнутый. Еще один чудик в этом потерявшем рассудок мире.

 - Иди, мужик, не томи душу, - говорю ему я, указывая на выход. Философ вообще игнорирует эту безумную особь хомо сапиенс.

 Мужик направляется мимо нас к выходу, бубня себе под нос:

 - Креста на них нет… ироды…

 Одним словом псих. Или алкаш какой-нибудь. Или, что еще страшнее, алкаш в завязке. Нет хуже алкоголика, чем завязавший алкоголик. Это что-то вроде клоуна без цирка. Или пожарника, дрейфующего на льдине в открытом океане.

 Запасшись впрок адресами и номерами телефонов, мы выдвигаемся на охоту.

 Первая контора – глухо как в танке. Свет в зарешеченных окнах не горит, дверь заперта. Похоже, переехали. И, видимо, давно. Однако Философ не унывает.

 - Давай, выпьем пивка, - говорит мне он.

 От таких предложений не отказываются. И уже через десять минут мы сидим в близлежащем замерзшем сквере на заиндевевшей скамейке и тянем пиво. Людей здесь мало, а те, что есть, - какие-то серые и мутные. Похожи на привидения.

 Философ рисует мне радужные перспективы нашего будущего бизнеса. Я отношусь ко всему этому несколько скептически, но меня подогревает азарт. Это что-то вроде игры в казаки-разбойники. Заняться нам, в конце концов, все равно нечем.

 - Затраты минимальные, - говорит мне Философ, - а результаты максимальные. Схема идеальная, как ни крути.

 - Мы пока что не сильно продвинулись в этом деле, - выдвигаю я антитезис.

 - Мы только начали, брат. Дорогу осилит идущий.

 Что ни говори, а оптимизма Философу не занимать. Хватит на двоих. И это при том, что в последнее время он пребывает в полосе хронического невезения.

 Хотя везение – безусловно, вещь относительная. Ты можешь иметь машину, счет в банке, а потом в одно прекрасное утро тебе на голову упадет кирпич – и пиши-пропало. Мы не застрахованы ни от чего. В том числе и от неожиданного счастья.