Народ Великого духа

Подавляющее большинство собравшихся на этом пятачке принадлежит к лучшей половине человечества, для которой, как известно, характерно инстинктивное желание всячески себя украшать. В эти дикие времена, когда еще не существует понятия о праздничной одежде, каждый из присутствующих украсил себя в меру возможностей и фантазии. Впрочем, праздничной тут считается любая одежда, которая хоть приблизительно похожа на таковую в понимании выходцев из двадцать первого века. Ничего подобного девушки и женщины племени Огня в своем диком первозданном состоянии не носили. Антон Игоревич, когда организовывал производство меховых и кожаных вещей, привнес в это дело стальные инструменты и технологии высокого неолита. Местные, конечно, тоже шьют одежду из шкур, но по сравнению с изделиями мастерской племени Огня все это выглядит как рабочие спецовки рядом с модельной одеждой. Поэтому, выходя в поле, на кирпичный завод или лесопилку, работницы (при условии, что погода теплая и маловетреная) обычно разоблачаются почти донага, они аккуратно складывают одежду, и только потом приступают к труду. Значительно легче смыть грязь с тела, чем отстирать одежду из сыромятной кожи… Но сегодня все надели самое лучшее и, более того, украсили волосы цветами, а открытые участки тела – росписью по коже.

Это искусство в племени Огня было в большом ходу. Нет, местные к своим праздникам тоже разрисовывали тела различными красками, созданными на основе растительных и минеральных пигментов, но одно дело – проводить линии пальцами и совсем другое – использовать для этого дела тонкую кисть. Мастером этого искусства (и проводником поветрия) оказалась французская школьница арабского происхождения Камилла Азиз. Сначала Камилла по разным торжественным случаям расписывала своих подруг-француженок, а потом к мастерице потянулись и местные любительницы красоты. Кто за услугой, а кто и в ученицы. Вот и вышли к празднику Летнего Солнцестояния расписные красотки хоть куда. У светлокожих Ланей и Волчиц узор в основном был красно-черный, а по темнокожим телам полуафриканок переплетались красные и белые линии.

Конечно, тут, в прохладной Европе ледникового периода, не произрастали растения, из которых изготавливают хну или басму, но зато аборигенам были знакомы следующие материалы для «живописи»: белая краска на основе каолиновой глины, черная – на основе сажи, желтая – природная охра, красная – пережженная охра. Для набирающего ход текстильного производства в «лаборатории» мадам Патриции Базен (в девичестве Буаселье) готовились красители растительного происхождения. Петрович, собираясь в доисторическое прошлое, закачал на ноутбук, помимо прочего, и справочник по различным полезным растениям. Зеленую краску в этой лаборатории получали из листьев обыкновенной бузины, желтую – из коры яблони, красную – из корней подмаренника, более холодолюбивого, чем марена обыкновенная, а синюю – из стеблей плауна.

От такого многоцветия даже глаза разбегались, но рисунок, нанесенный минеральными пигментами, смывался при первом же купании в речке. А вот растительные краски для текстильного производства были гораздо более стойкими, и нанесенный ими узор сходил только вместе со слоями обновляющейся кожи. Производство растительных красителей было еще экспериментальным, их количество – небольшим, поэтому по большей части местным модницам для раскрашивания приходилось довольствоваться минеральными красками на жировой или водяной основе.

Но по особо торжественным случаям (обычно перед свадьбой) разрешалось взять немного текстильной краски, чтобы расписать счастливую невесту с ног до головы. Если у девушки нет свадебного платья, то пусть хотя бы будет свадебная роспись по телу. Кстати, эти же краски использовались и при окрашивании волос (вот заразная мода). Стрижкой при этом занималась одноклассница Камиллы по имени Полин Денев, худенькая светловолосая девочка в больших очках. Эти очки и были ее самой большой ценностью и самым большим беспокойством, потому что стоит им разбиться или потеряться – и Полин останется слепой как сова в яркий солнечный полдень.

Вообще-то первоначально Марина Витальевна была против существования салона красоты даже на общественных началах, но ее охранительский пыл быстро остудил главный шаман племени Огня.

– Пойми, Витальевна, – сказал он, – мы отогнали от этих девочек призраки голода, холода и безвременной смерти, одели и обули их так, как не одеваются ни в одном другом клане, а также дали им крышу над головой и чувство собственного достоинства. И вот теперь, наконец почувствовав себя людьми, они распустились как цветы на солнце и, как любые нормальные женщины, потянулись к красоте. А раз так, то пусть цветы цветут у них не только в душе, но и на теле.

– Эстет! – проворчала Марина Витальевна и больше не возражала, тем более что краски, применяющиеся для «голографии» (росписи голого тела), не были токсичными и едва ли могли вызвать аллергию.