Народная агиография. Устные и книжные основы фольклорного культа святых

Понимая под народным культом святых их почитание в традиционной крестьянской среде и, соответственно, рассматривая его в контексте традиционных крестьянских верований и фольклора, позволим себе остановиться на особенностях концепта святости в традиционной культуре и специфики фольклорных представлений о святых. Оставим в стороне неоднократно обсуждавшийся в литературе вопрос о преемственности христианских святых по отношению к языческим божествам и о замене культом некоторых святых почитания тех или иных языческих богов как в достаточной мере обсужденный, с одной стороны, и не имеющий прямого отношения к нашей теме – с другой. При рассмотрении фольклорной традиции как архаической системы, сформировавшейся еще до принятия христианства и впитавшей его позднее, как неизбежное внешнее влияние, часто забывают, что тысячелетнее существование народной культуры уже после принятия христианства не только заметно изменило саму эту культуру, но и сделало христианство неотъемлемой и крайне важной ее частью, органично вписало его в нее, так что сейчас нет никакой возможности говорить о «чистом», «древнем» фольклоре, игнорируя позднейшие наслоения. Соответственно, и святые давно заняли заметное место в системе персонажей ряда фольклорных жанров и в системе верований. Понятие святости настолько органично заняло свое место в традиционной картине мира, что возникло значительное количество святых, которых исследователи агиографии именуют «народными», то есть такими, почитание которых возникло «снизу» и преодолело преграды, ставившиеся ему на пути Церковью. Л. А. Дмитриев так характеризует это явление: «В народе стихийно возникали свои “народные” святые, которым приписывался дар чудотворений, и этими святыми были не подвижники христианства, а обычные люди, только с необычной судьбой. Такими святыми были Иоанн и Логгин Яреньгские, Варлаам Керетский, Вассиан и Иона Пертоминские, Кирилл Вельский и некоторые другие. К такому же роду святых относится и Артемий Веркольский. Почитание таких “своих” святых в народе в одних случаях преследовалось церковью […], а в других церковь волей или неволей включала их в число официально признаваемых святых. Легендарные предания об этих святых в тех случаях, когда церковь причисляла их к сонму признаваемых подвижников, облекались в форму житий. Такой характер носит и житие Артемия Веркольского» [Дмитриев, 259].

Заняв крайне важное место в народной картине мира, святые образуют особую категорию персонажей в различных фольклорных жанрах и народной мифологии, при этом соотносясь с другими типами персонажей. Это соотношение может строиться по различным признакам, но почти всегда святые занимают место в ряду персонажей, относящихся к сфере потустороннего, персонажей – не-людей. Даже в тех случаях, когда святой принимается за обычного человека и описывается как человек, на поверку оказывается, что это лишь обманчивый облик, маска, и за первым впечатлением всегда следует узнавание (СУС-750-753, 776 и др.). В актуальных верованиях, как и в «классических» легендах[3], святые редко понимаются как обыкновенные люди, пусть даже и заслужившие милость от Бога, – заметно чаще считается, что они изначально обладали исключительными, чудесными свойствами; именно в этом видится их святость [Gudeman, 710]. П. Иванов и В. Измирлиева отмечают на болгарском материале, что святость в народной религии «понимается исключительно в категориях богоизбранности: святые – это те, кто избран, а не стал [курсив авторов. – А. М.] таковым [Иванов, Измирлиева, 45]; на наш взгляд, категория избранности тоже не отражает в достаточной мере восприятия святости – о святых, как правило, не говорится в контексте приобретения этого статуса, святость есть данность, которая присутствует изначально.